Цянь Сяохун ответила:

– Как раз собирались к тебе обратиться, чтоб ты помог нам получить свидетельство о временном проживании.

– Нужно к начальнику Чжуану обращаться, вот сегодня пойдете петь, он выпьет, повеселеет, тут вы и спросите про это дело.

– Попробую, хотя задача не из легких!

По совету Рябого Ли девушки надели самую лучшую одежду, слегка подкрасились и с тревогой отправились в непонятное «караоке». Ли Сыцзян особенно волновалась, постоянно то завязывая в узел, то развязывая шелковую косынку, которую теребила в руках.

– О, пришли, красавицы! – В отдельном кабинете горел неяркий свет, и такой же тусклой была улыбка начальника Чжуана. – Позвольте представить. Это глава нашего городского поселения, он мне часто помогает. – В голосе начальника Чжуана звенел неподдельный восторг, лицо его сияло.

На диване сидел мужчина лет шестидесяти, похожий на простого крестьянина, загоревший до такой степени, что лицо напоминало дно закопченной сковородки. Глядя на девушек, он глуповато улыбался и, не осмеливаясь рассматривать их в упор, курил, опустив голову.

«Раз этот глава поселения такой всемогущий, что смог помочь начальнику Чжуану, то наверняка сможет выправить нам свидетельства о временном проживании», – подумала Цянь Сяохун, подсела к нему поближе, налила вина и подала еще одну сигарету. «Глава» молча пил и молча курил.

– Ешьте! Ешьте! – Начальник Чжуан за ужином без конца оказывал знаки внимания Ли Сыцзян.

– Уже почти наелись, да и выпили изрядно, – сказала Цянь Сяохун – Давайте лучше вместе с вами споем, господин глава поселения!

Тот в ответ кивнул, встал из-за стола и снова пересел на диван. Официантка включила динамики, от громкого звука они чуть не оглохли, а на экране телевизора появилась девушка в купальнике на фоне пляжа. Начальник Чжуан поерзал, придвигаясь к Ли Сыцзян, она в смятении что-то ему ответила, но при этом отпрянула.

– Начальник Чжуан, давайте тоже идите сюда! – позвала Цянь Сяохун, спасая подругу, оказавшуюся в осадном положении.

– Сначала вы спойте, сначала вы… – пробормотал начальник Чжуан, повернувшись; лицо его было красным, как у Гуань-гуна[16].

Глава поселения умел петь. Он исполнил песню Терезы Тэн[17]«Не рви придорожные цветы» в своей собственной редакции, да так, что дух захватывало и волосы дыбом вставали. Правда, он запыхался, пытаясь вытянуть гласные, но стал фальшивить, сбился с ритма и голосил наобум, не попадая в ноты.

– Очень, очень трогательно! – Цянь Сяохун по хлопала, налила ему чаю и угостила сигареткой.

Затем они вместе исполнили еще одну песню, после чего на диван подсели начальник Чжуан и Ли Сыцзян.

Цянь Сяохун решила, что почва уже подготовлена и можно поговорить с главой поселения. Она завела разговор, пока начальник Чжуан пел на кантонском диалекте песню Энди Лау[18]«Время, проведенное вместе».

– Начальник Чжуан неплохо поет, а вы тоже часто упражняетесь в пении? – спросила Цянь Сяохун на ухо, повысив голос и что было сил пытаясь перекричать музыку.

Глава поселения покивал и согласился, что начальник Чжуан поет лучше него. Цянь Сяохун подумала: «Видать, он знает себе цену, честный человек. Может, если рассыпаться в комплиментах, то только делу навредишь». А вслух произнесла:

– Вы такой крепкий по части выпивки, пользуясь случаем, хочу с вами выпить еще.

Глава поселения вытянул левую руку, расставил пальцы и сказал:

– Вот столько!

– Полцзиня[19]? Мне слабо!

Да он что-то задумал!

Тут глава поселения опустил левую руку, ткнул в сторону Цянь Сяохун правой и сказал:

– Большие волны.

Цянь Сяохун не поняла:

– Что еще за волны?

– Ну, я про сиськи. – Глава поселения погладил себя по груди, а потом поинтересовался: – Баловалась с кем-нибудь?

Цянь Сяохун послышалось, что он сказал «миловалась», так на их диалекте называли поцелуй. Поцелуи – это же пустяки, не стоит и упоминания. Цянь Сяохун стало интересно, она специально стыдливо улыбнулась:

– Не скажу.

– У тебя такие большие волны. Понятное дело, что кто-нибудь уже успел на них покататься. – Он говорил таким тоном, каким крестьянин обсуждал бы урожай зерновых, без тени пошлости.

Цянь Сяохун распахнула свои лисьи глаза, такого выражения ей еще не доводилось слышать. Разговор вышел из-под контроля, о своем деле она так и не заикнулась, а раз уж речь зашла о ее сиськах, то обратной дороги нет. Цянь Сяохун заволновалась, решила выложить все карты на стол и выпалила:

– Господин, мы только что приехали к вам, и теперь нужна ваша помощь в одном деле.

– Каждый день кто-то приезжает и кто-то возвращается, здесь миграция населения усиленная, – пробормотал глава поселения, проглатывая звуки, а весь его облик излучал благожелательность.

– Говорят, тут у всех проверяют свидетельства о временном проживании.

– Иногда проверяют, иногда нет.

– Я хотела попросить вас сделать нам по свидетельству.

– Ты девственница?

– Я? – поперхнулась Цянь Сяохун.

– Я только девственницам помогаю.

Цянь Сяохун хотела спросить главу поселения, выдает ли он свидетельство о девственности, но проглотила эти слова.

5

Рябой Ли сидел развалившись и читал потрепанный журнал с похабными картинками. На окне колыхались на ветру трусы, которые он повесил туда просушиться, и зияющая в промежности дыра бросалась в глаза. При виде Ли Сыцзян Рябой Ли тут же сел прямо.

– Ой, сестренка, как ты раскраснелась! Хорошо попели?

Ли Сыцзян, словно застала его за чем-то неприличным, осмелилась лишь искоса глянуть на ноги Рябого Ли.

– Я-то думал, что вы попозже вернетесь! – рассмеялся он, словно бы объясняя, почему сидит тут с раздвинутыми ногами. – Все уладили? – Рябой Ли повернулся к Цянь Сяохун.

– Да хрен там! Проблема в этом ублюдке, в этом борове! – Цянь Сяохун задыхалась от гнева.