В многочисленных научных исследованиях было показано, чточувства уверенности и защищенности малыша напрямую зависят от поведения исостояния его матери в этот период — конец первого года жизни, начало второго.И здесь необычайно важны две «мелочи»: как мать ведет себя в отношении «чужих»и как она ведет себя в этот момент со своим ребенком.

Ребенок в семь-девять месяцев уже абсолютно точно различаетто, какие эмоции испытывает его Мать — радуется она «чужому» или же, напротив,раздражается на него, тревожится или расстраивается. Если мать испытываетпозитивные эмоции при появлении «чужих», то ребенок достаточно быстро обвыкаетсяс их присутствием и перестает испытывать тревогу, но если мать переживаетнегативные эмоции, то ребенок испытывает многократно большее чувство тревоги,которое впоследствии сказывается на всем его дальнейшем развитии — иумственном, и социальном.

Теперь давайте рассмотрим конкретную ситуацию. Допустим, чтомать нашей мамы (бабушка) слишком требовательна к своей дочери и считает еенеспособной полноценно заботиться о малыше, раздражается на нее, критикует,обвиняет и понукает ее. В этом случае появление бабушки в комнате, гденаходится ее дочь со своим ребенком, вызывает у матери малыша чувство тревоги,которое немедленно и в многократно усиленном виде передается малышу. При этомсама молодая мама, испуганная появлением своей доминантной (подавляющей ее)матери, немедленно дистанцируется от своего малыша, предоставляя бабушкевозможность выполнить «материнскую функцию». Ребенок оказывается не толькоиспуганным, но и ощущает себя брошенным. Стресс оказывается системным.

Другая история. Молодая женщина и сама-то толком не знает,зачем она вышла замуж. У нее родился ребенок, и она вдруг поняла, что онасвязана теперь со своим мужем самым роковым образом. Поведение супруга еераздражает, а когда он пытается участвовать в уходе за малышом, все еенегативные чувства усиливаются. Кроме того, добавим сюда еще такую подробность— не испытывая сексуального влечения к своему нелюбимому мужу, эта женщинавсячески оттягивает возобновление сексуальных отношений между ними,прервавшихся в связи с ее беременностью и родами. Поэтому раздражение на мужаносит здесь еще и защитный характер, являясь в значительной степениподсознательным.

И вот папа — отец малыша — появляется в комнате, где егожена занимается ребенком. Мать раздражается и пытается всячески оградить своегоребенка от какого-либо вмешательства мужа в их совместную с малышом жизнь.Ребенок видит каменное лицо своей матери, он видит, с какой настойчивостью оназагораживает собой «чужого», огрызается, одергивает тянущиеся к нему руки.Малыш пугается и начинает плакать. Мать срывается и прогоняет отца: «Не видишь,он тебя боится!» Отец уходит, в этом случае ребенку достанется эмоциональнаяхолодность, перенесенная матерью с его отца. Сейчас же он нуждается не вхолодности, а, напротив, в эмоциональной поддержке. Впрочем, возможно, отец иостается, он отодвигает мать и начинает заниматься ребенком. Малыш переживает вэтот момент острую тревогу, он сначала протестует, кричит, затем отчаивается,теряет надежду, стихает и, наконец, демонстрирует отстраненность.

Внешне подобные сцены не кажутся ни трагическими, нисколько-нибудь серьезными. Но это только на первый взгляд. В действительностиже они не проходят бесследно. Ребенок начинает проявлять к матери признакиамбивалетности — он то тянется к ней, то, напротив, отталкивает ее от себя. Онпотерял чувство защищенности и не знает, надо ли ему приближаться к той, чтоможет вот так легко предать его в момент опасности. Ребенок на своеммладенческом еще уровне теряет ощущение абсолютной защищенности, теперь он не уХриста за пазухой, а если же он еще там, то знает теперь, что «за пазухой» естьпрореха.

Так в годовалом возрасте мы с вами познакомились сконфликтами, которые скрыто или явно царят в нашей семье. Это кажется странными парадоксальным, но уже в этом возрасте мы узнаем о том, любят ли друг друганаши родители, каковы их отношения с их родителями, и понимаем — Эдем не создандля счастья, он лишь плацдарм, на котором разворачивается борьба неведомых намсил. Ева, не желая, впрочем, ничего плохого, сделала нам фруктовый салат...

Функция матери — охранительная. Она обеспечивает ребенкубезопасность в жизни. 6 обязанности отца входит учить его, руководить, чтобы вдальнейшем он справлялся с задачами, которые ставит перед ним общество, вкотором ему предстоит жить.

Эрих Фромм

Первая эмоция человека — эмоция горя. Мы не приходим в мир,как иногда любят говорить, мы исторгаемся из мира, которым для нас было телонашей матери. Сразу же мы узнаем две важные вещи: то, что существование наше небудет безоблачным, и то, что мы очень нуждаемся в наших родителях. Нампредстоит расти, но с нами будет расти и тревога. Правда, поначалу она неосознается, но то, что она будет связана с нашими родителями и проявится вотношениях с ними, ясно уже сейчас.

Случаи из психотерапевтической практики:

«Я не знаю, как это произошло...»

Эта семнадцатилетняя девушка поступила на лечение вкризисный стационар Клиники неврозов по переводу из токсикологическогоотделения больницы «Скорой помощи». Там она оказалась после неудавшейсясуицидальной попытки, она приняла всю медицинскую химию, какая была в доме, —просроченные сердечные и успокаивающие таблетки, оставшиеся от бабушки, умершейдва года назад.

Ни ее мать, ни подруги, с которыми мне пришлосьразговаривать после случившегося, не могли понять, почему это произошло. Надя,так звали мою пациентку, всю жизнь была «беспроблемным ребенком», правда, тихими замкнутым. Ни воспитатели, ни учителя никогда на нее не жаловались, друзей унее было мало. Надя не была лидером по натуре и водила дружбу только с темидевочками, что были значительно активнее и бойчее ее.

Как потом выяснилось, за несколько месяцев до случившегосяНадя познакомилась с молодым человеком — Стасом. Он был старше на несколько лети учился с ней в одном институте тремя курсами выше. Прежде Надя никогда невлюблялась, и эти отношения, казалось, не были серьезными. Молодые люди всегонесколько раз встречались, ходили вместе на пару концертов, юноша провожал Надюдомой. Они перезванивались, обменивались какими-то книгами. Надиной маме Стаенравился — серьезный, воспитанный, самостоятельный.

Во время нашей первой беседы Надя выглядела не то чтобыподавленной, но какой-то опустошенной. Она почти не шла на контакт, отвечаласкупо и почти ничего не рассказала. В целом она производила вид человека,страдающего длительной депрессией, хотя картина болезни и не была четкой.Помню, что я задал ей тогда несколько вопросов, которые позволили лишь в самомобщем виде понять хронологию событий.

Сначала Стае перестал ей звонить. И где-то через пару недельНадя пыталась найти его в институте, пошла в лекционный зал, где у Стаса должнабыла быть лекция, и кто-то из его группы сказал ей, что он ушел со своейдевушкой. Надя вернулась домой и пыталась дозвониться до Стаса, но его телефонне отвечал. Потом к ней зашла подруга и попыталась зазвать Надю с собой на деньрождения одного общего знакомого. Надя отказалась, подруга накричала на нее,обозвав эгоисткой, и ретировалась. Спустя еще пару часов Надя дозвонилась доСтаса. Тот был холоден и сказал, словно бы между прочим, что между ними ничегонет, а потому и не нужно его «доставать». После этого Надя положила телефоннуютрубку.