class="p1">— Вы мне поможете?

— Ну конечно, друг мой! Не каждому на старости лет выпадает случай поохотиться на столь редкий трофей, но для начала мы запасемся неким инвентарем.

Через несколько часов повозка подвезла Дейва и мистера Кроу к поместью, в багаже у них был целый арсенал, которому позавидовал бы сам Ван Хельсинг. У каждого было по два карабина 19-го калибра, начиненных пулями из чистого серебра, а на поясах под пальто у каждого был патронташ, битком забитый запасными патронами. К этому прибавлялось по два кортика также из чистейшего серебра, пакет лаванды и полыни, соли, пара распятий, несколько склянок с отвратно пахнущим содержимым, какая-то потрепанная книга с желтыми страницами, которые были готовы рассыпаться в пепел от малейшего дуновения ветра, и даже пакет конфет. У Дейва не укладывалось в голове, откуда такие «радости» и «прелести» у миловидного старичка, не охотой ли на ведьм он промышлял в былые годы, но, чтобы не показаться бестактным и не остаться одному в эту ночь, парень не задавал неудобных вопросов.

Как только повозка скрылась из виду, оставив своих пассажиров, Дейв заметил, что на поле стоят восемь чучел, он готов был поклясться, что с каждым днем их становится все больше.

— В чем дело? — поинтересовался Кроу.

— Я не знаю, как такое возможно.

— Начало интригует, продолжайте.

— Чучела, они как будто увеличиваются с каждым днем на два, я уверен, что, если не сошел с ума, то, когда приехал, их была всего пара, может, дети?

— Нет, вы видели тут хоть одного ребенка? Тем более ночью?

— Тогда что?

Кроу стал изучать чучела издалека.

— Часа через три будут сумерки, нам нужно подготовиться. Да, кстати, а вы вырезали тыкву к празднику?

— Эм-м-м, нет, а что — это обязательно?

— Боюсь, да. Традиции очень важны, и несоблюдение может сыграть против нас.

Они зашли в дом, и Дейв пошел на кухню в надежде найти там хоть одну тыкву и, к своему удивлению, нашел целый склад: видимо, Майя придерживалась традиций.

Перенеся штук пять в гостиную, он стал неумело и криво вырезать рожицы, пыхтя и сопя себе под нос.

— Чем нам могут помочь тыквы? И сладости? Вряд ли ряженые дойдут сюда, — осторожно начал парень.

— Вы правы определенно, детей сюда, конечно, не пустят родители, но, видите ли, это праздник очень древний, он уходит корнями в наше прошлое, и еще дальше. Вы интересовались его историей?

— Честно говоря, не очень.

— Я вам расскажу, ибо сегодня любая мелочь может сыграть или нам на руку, или наоборот. Есть много версий и легенд, но я расскажу суть, когда-то давно кузнец заключил сделку с чертом, но ему удалось обмануть черта, загнав на дерево и нарисовав там крест. Черту было не выбраться, и он делал все, что требует кузнец. Но, когда кузнец умер, его не пустили ни в рай за разгульную жизнь, ни в ад, черт не мог взять к себе того, кто смог его одурачить. Ему кинули только уголек, который он поместил в тыкву, сделав фонарь. И так и остался скитаться с этим фонарем. Сюда прибавьте праздник урожая, конечно же, и праздник поминания всех усопших. В эту ночь границы миров слишком тонкие, и всех, кто не отдает дань традиции, могут покарать. Так что будьте готовы, что проблемы могут быть не только от паука, — подытожил Кроу, насыпая разноцветные конфеты в круглую миску.

— Не только? Ну просто шикарно, как я люблю, — усмехнулся парень, пытаясь разрядить обстановку.

— Считается, что такой фонарь из тыквы отгоняет зло в эту ночь, так что нам они не помешают.

Через час у входной двери стояла маленькая галерея из причудливых рожиц, в которых горели теплым светом свечи, а у двери стояла полная до краев миска всевозможных сладостей. Над всеми окнами и дверями висела лаванда с полынью. Темнота быстро сгущалась за окнами, и это начинало напрягать и нагнетать обстановку, Дейв даже боялся представить, что бы он делал, если бы остался один. Сначала они хотели ночевать в комнате Майи, ибо там были вмонтированы решетки и в окно, и в дверь, но слишком маленькая площадь могла сыграть не в лучшую сторону, и они вернулись к изначальному варианту — комнате Дейва. Еще раз проверив на прочность решетку окна, заперев и проверив все двери, они сели к камину ужинать взятым с собой стейком и бутылкой виски, так дальновидно припрятанной Кроу.

Стрелки часов подбирались к полуночи, а за окном медленно, словно крадучись, выплыл диск луны. Сегодня даже луна была отвратной, вместо холодного бело-желтого света на поля лился мерзкий оранжевый болезненный свет, он обволакивал все на своем пути фосфоресцирующими лучами потустороннего свечения.

Напряжение росло в воздухе, Кроу положил свой револьвер на стол, то и дело поглядывая в окно и прислушиваясь. Дейв уже не мог усидеть на месте и бороздил комнату из угла в угол. Но долго ждать не пришлось.

— Дейв! — резко вскочив крикнул старик, подходя к окну. — Оно идет!

Дейв, не чувствуя ног, подлетел к окну, и они замерли, наблюдая, как сосредоточение вселенского кошмара на заборе шевельнулось, потом еще, потягивая каждую мерзкую лапу поочередно, и, медленно перекатывая толстое вздутое тело, сползло на землю и двинулось по дороге к дому.

— Какой план? — оторвав присохший к небу язык, спросил парень.

— Пусть подползет, посмотрим, решетку ему не обойти в любом случае.

Два человека стояли у окна и наблюдали, как огромная тварь медленно ползет к дому, ощупывая по очереди дверь и заколоченные окна на первом этаже. Звонко лязгая стальными когтями по кирпичам, она упорно лезла к окну.

— Пусть ползет, — отозвался старик, — стрелять надо или в голову, или в сердце, чуть выше брюха, между лап. Я более чем уверен, что ночью оно теряет кованую структуру, хотя бы внутри. Если не получится пробить тело, тогда только в пасть.

Два человека стояли наготове напротив окна, отступать уже было некуда, помощи ждать было неоткуда. Они были одни в доме, отрезанном на несколько километров от людей, еще несколько дней назад даже не подразумевали, что заглянут в пасть сатанинскому отродью.

Через несколько минут, лязгая и шипя, в окне появились два красных глаза, а за ними и заслонившее лунный свет тело паука. Одержимая тварь билась об решетку, а ее хищные алые глаза не сводили голодного взгляда со столь желанной добычи. Гадким пронзительным шипением, которое ультразвуком било по перепонкам, оно еще раз доказывало, что поднялось прямиком из самой преисподней.

Одновременно раздались выстрелы, но пули, рикошетя, отлетали от тела,