под нос. В Майе было что-то раздражающие, то, что он никак не мог уловить. Какая-то нотка наигранности и театральности смешивалась с долей бестактности, которая пыталась спрятаться за несползающей улыбкой, больше похожей на вынужденный оскал.

Было хмурое осеннее утро вторника, стоял густой мокрый туман. Создавалось впечатление, что в воздухе стояла сама вода, даже дышать такой влагой было тяжеловато. Солнце и близко не могло пробиться сквозь белую пелену.

Спустившись на дорогу, Дейв решил осмотреть поместье при более-менее дневном свете, если так можно было назвать.

Пройдя по дороге до ворот, он опять увидел паука, так вальяжно восседающего на калитке. Днем казалось его глаза светились еще больше. Создавалось ощущение, что них горит алый огонь, который прожигает каждого входящего, если на входе в ад есть секьюрити, он определенно выглядит именно так.

— Господи, какой странный камень, какая огранка, — сам себе задумчиво пробубнил кузнец. Он поймал себя на мысли, что за всю свою работу он не смог добиться таких успехов в огранке явно недрагоценных камней, еще раз напомнив себе, что ни один сумасшедший не будет ставить рубины такой величины в калитку забора, но, с другой стороны, только сумасшедший посадит такую гадкую, отвратную тварь таких размеров к себе во двор.

Когда Дейв вышел за ворота, взору открылся совсем безрадостный и унылый пейзаж. Вниз по склону расстилались желто-посеревшие поля, за ними виднелась зелено-бурая роща, за которой не видно было деревни, и создавалось впечатление отрезанности от всего мира. Но полях утопическую картину подчеркивала пара чучел, скорее всего оставленных с летнего сезона. Их лохмотья развевались на слабом ветру, а не до конца прикрученные соломенные головы качались из стороны в сторону, будто не одобряя самого твоего присутствия на их территории. Не очень-то жизнерадостная картина, хочу вам сказать.

Парень направился вдоль забора по каменной желтой дороге. Кирпичный забор уходил по склону в сторону и дальше терялся в лесу, деревья которого тянули свои мокрые черные щупальца вверх навстречу влаге, словно огромные осьминоги, тянувшиеся за душами моряков из морской бездны. Подняв воротник повыше, он двинулся в их направлении. Дорога тянулась и тянулась, угрюмый пейзаж не менялся, но утренняя прогулка в любом случае не будет лишней, тем более когда тебе и делать толком нечего. Дейв поймал себя на мысли, что, скорее всего, дорога просто огибает холм по кругу, отделяя его от всего мира. Серо-оранжевые поля вскоре сменились черными понурыми кустами, а потом и деревьями, угрюмо качающимися на осеннем ветру, надо было только идти и идти вперед. Дорогу незаметно проглатывал и поглощал густой лес.

Не следя за часами, Дейв почти потерялся во времени и пространстве. Он просто шел вдоль почерневших от времени и дождя деревьев. Хоть и было утро, белая пелена тумана, туч и щупальцев веток сохраняли полумрак. Но вскоре между деревьями стали появляться странные очертания и силуэты, то с одной стороны дороги, то с другой, сначала один-два, но вот уже и совсем часто. Немного помедлив и приглядевшись, Дейв вдруг понял, что его занесло на старое кладбище, которое, по всей видимости, находилось за замком, на другой стороне холма. Памятники и кресты покрылись мхом, трещинами и покосились от времени. Какие-то упали вовсе, на каких-то еще можно было различить даты далеких прошлых веков. Обстановка была самая что ни на есть мрачная и панихидная. Это явно было семейное кладбище, хранящее семейные побелевшие скелеты в склепах многих поколений.

Пройдя чуть дальше, Дейв увидел свою работу, и у него невольно пробежали тысячи мелких мурашек, так неприятно расползаясь по спине, а на лбу выступил пот. Его собственная работа, которую буквально пару дней назад он делал у себя в мастерской, стояла среди серых деревьев, как будто провела тут века. Крест казался еще огромнее, резные узоры словно дополняли ветки деревьев, а черная сталь идеально слилась с цветом октябрьского леса. Мелкие капли не спеша сползали по нему к земле, а деревья нависали над ним, словно укрывая его хозяина от непогоды. Поежившись, Дейв двинул дальше как можно скорее, и действительно лес вскоре закончился, показался знакомый забор, поле с уже почти «родными» пугалами. А вскоре и омерзительная тварь на калитке.

За скромным поздним обедом из жареного мяса и тушеной капусты на столе опять возникла бутылка вина с уже налитым бокалом. Глаз так и лип к багровому переливистому цвету напитка, а во рту появлялась жгучая жажда. И уже к концу трапезы на дне бутылки оставались последние капли, а в голове появлялся туман, который призывал вздремнуть.

К ужасу, Дейв проснулся только утром.

— Проспать с обеда до утра — это же совсем из ряда вон, — пробубнил он не то самому себе, не то открытому с вечера окну. В ногах чувствовалась ватная слабость, и мучила ужасная жажда.

С трудом одевшись, уже накидывая пиджак и заглянув в зеркало, Дейв отметил какую-то появившуюся нездоровую бледность, никак не свойственную для такого «здорового» сна и плотного мясного обеда.

Спустившись в гостиную, он обнаружил, что завтрак уже стоял на столе, ровно так же, как и вино, при одном взгляде на которое начинало жечь горло. Но, чтоб не искушать судьбу, он решил сегодня повременить с завтраком и вдохнуть свежего воздуха, в котором уже стали чувствоваться первые холодные ноты зимы.

— Да эта тварь как будто растет, — отметил он, выходя из калитки. Паук определенно казался больше, чем вчера. А глаза как будто налились свежей кровью. Чувство слабости проходило, но все же медленно. Ноги были ватными, голова как будто не спала дня два.

Дейв решил изменить свой маршрут, снова смотреть на фамильный склеп желания не было, и он стал спускаться вниз по дороге, через поле. На котором все так же ветер развивал тряпье на чучелах, а ночной иней покрыл их тыквенные головы.

— Разве их было четыре? — промелькнуло в голове, почему-то было твердое чувство, что вчера их была пара. Постояв немного и оценив четыре тыквенные головы, все также неодобрительно качающиеся в такт, Дейв побрел дальше.

Подбивая носы ботинок камнями, дорога отводила все дальше от поместья. И ровно пропорционально голова заметно светлела, настроение поднималось, и ноги, казалось, сами ускоряли шаг вдаль, к деревне, где кипела жизнь, были люди и уж явно кабак с горячим завтраком.

Через час с лишним показались долгожданные маленькие деревянные домики с резными занавесками, дымом из печных труб, и в меру оживленная улица. В животе уже начинало подсасывать, отсутствие завтрака давало о себе знать, и глаза непроизвольно стали искать долгожданную