— Я знаю о том, что произошло… И мне очень жаль, — он взял мою руку и заключил в теплые ладони. — Здесь ты в полной безопасности.

Я кивнула, и постаралась сделать это правдоподобно. Ведь на самом деле я понимала, что никто и ничто не защитит меня, если черные воды соблаговолят снова порезвиться.

— Теон сейчас у башни, — сменившись в лице произнес Лекс. А я понимала, что он может быть тем самым вторым парнем из картинки на камнях, не зря эта тема его волнует. — Он не посвящает меня в детали, к сожалению у него нет такой привычки. Но уверен, скоро от миррора не останется и следа. И вы сможете благополучно оставить это в прошлом.

От натянутой улыбки свело скулы. Видимо в детали нашего договора Теон правителя тоже не посветил. И раз этого не сделал он, то кто такая я, чтобы вмешиваться в отношения братьев. Тем более близнецов, которые, наверняка очень близки.

— Это неправильно, что я жалуюсь на твоего мужа за его спиной, — вдруг усмехнулся он. — Но я думаю, нас ждут большие перемены, и жаловаться на него впредь мне не придется.

— Перемены?

— Я просил его уничтожить миррор десятки раз, — сказать, что Лекс удивил меня своим признанием — ничего не сказать! — И он наконец делает это. Ради тебя.

— Думаю, все куда сложнее… — начала отнекиваться я.

— Когда дело касается моего брата, все предельно просто, Лея. Он делает то, что хочет. То, что видит нужным. Точка. И миллион доводов от меня не помогут его переубедить. Не помогали. Никогда. Клянусь!

— Ясно… — куда можно убежать от этого разговора прямо сейчас?

— Рядом с тобой он изменится, — уверил Лекс. — Уже начал.

Переступила с ноги на ногу, не зная, что ответить. Да и углубляться в размышления о Теоне идея опасная.

С глаз долой — из сердца вон? А я вот начинаю с мыслей.

Пока я работала над этим замечательным выводом, правитель о чем-то говорил, но стоило мне прийти в себя, он замолчал, тут же одарив меня понимающей улыбкой.

— Я больше не буду тебя смущать, — пообещал он. А я была готова провалится под землю, Лекс небось думает, что я по уши влюбленная в его брата, мечтательница…

— Все в порядке, — отмахнулась, не желая провоцировать дальнейшие темы для разговора.

— Завтра состоится важный, и, если сказать точнее, политический ужин. Понимаю, что возможно ты не в том состоянии, чтобы присоединиться, но я бы оценил твое участие. Да и достойные идеи нам очень нужны, — невесело усмехнулся Лекс и сложил руки на груди.

Защитная поза подсказывала, что управление вдруг ожившим государством нелегкая работа. А идей у меня собственно ноль.

Я бы отказала правителю, чтобы не занимать место возможно по-настоящему заинтересованного человека. Но в груди вдруг вспыхнул огонек надежды. А, что если…

— Теон будет присутствовать? — спросила, глядя в серебристые глаза.

— Непременно, — довольно ответил он.

— Тогда можете рассчитывать и на меня.

Ведь если мотт будет занят во дворце, я смогу ускользнуть в форт, и остаться незамеченной. Мне нужно будет всего-то несколько минут…

Несколько минут на то, чтобы узнать кто такой Теон Рейн на самом деле.

Когда правитель ушел, Скарлетт еще какое-то время смотрела на закрывшуюся за ним дверь. Я не придала этому значения, и принялась распаковывать вещи. В сумке было только самое необходимое, и то на короткий срок.

Покрасневшая словно помидор бедняжка, кажется, до сих пор была под впечатлением от визита правителя. Разбирая вещи и складывая невпопад, будто делает это с закрытыми глазами, Скарлетт смотрела перед собой в одну точку.

— Все хорошо? — осведомилась я.

— Угу, — будто очнулась ото сна она. — Теперь я вас понимаю, госпожа!

— О чем ты?

— Ну как же… — она покраснела пуще прежнего и зашептала: — Правитель с верховным на одно лицо!

— И? — ох, мне не нравилось куда двигался наш разговор. Совсем не нравилось.

— Как устоять-то?.. Особенно, когда такой мужчина ухаживает! Вы не подумайте, я за вас хозяином рада! Вы такая пара, просто загляденье!

— Но?

— Дура я, вот и «но», — плечи Скарлетт опустились, она шумно выдохнула. — Как вы поняли, что влюбились? Может я ошибаюсь вовсе, придумала тут себе!

— В Лекса? — спросила я, пусть необходимости уточнять не было. Все было написано на красивом влюбленном лице Скарлетт.

— Говорю же, дура и все тут! — сокрушалась она, но все так же шепотом. — Если Берта узнает, мне крышка, — умоляюще произнесла она.

— Это останется между нами, — понимающе кивнула и спрятала взгляд в пустой сумке.

— Так, как вы поняли, когда полюбили? Есть какие-то… не знаю… симптомы?

— Есть один, — не удержалась я. — Из всех признаков любви, ярче всех выделяется глупость. Когда сегодня ты здравомыслящая и разумная, а завтра… А завтра сама себя не узнаешь.

— Ах, я так и знала! — Скарлетт плюхнулась на упругую кровать и уронила лицо в ладони. — Ну хоть гордости мне не отбавлять, поэтому унижаться и доставать правителя чувствами я не буду! А там уже, как Небесам угодно, так и будет!

Пообещав, что ее тайна в безопасности, я незаметно сменила тему на более непринужденную. Будь у меня хоть какой-то приличный опыт в любовных делах, я бы непременно дала ей дельный совет.

Но Арт оказался самым настоящим оборотнем. Еще страшнее было от того, что я верила ему беспрекословно. И в результате чуть не стала его добычей.

А Теон… с чего начать свой анализ я даже не знала. Как упаковать в слова чувства, переживания, воспоминания? Потихоньку я приучала себя к тому, что совсем скоро, хочу я того, или нет, но историю с моттом придется надежно упаковать и хорошенько спрятать подальше.

Я немного завидовала Скарлетт. Потому что Лекс — не мотт, у него нет багажа в виде Тьмы, башни с черным колодцем, и только Небесам известно, каким еще количеством секретов.

Я бы тоже хотела любить вот так. Чисто, наивно, мечтательно. Когда за человеком твоего сердца нет вереницы из причинённой тебе боли, нет темноты, нет недосказанности…

Распрощавшись со Скарлетт, я снова повторила свою просьбу, на что она уверенно ответила согласием. Все еще волнуясь из-за завтрашнего дня, я побродила по комнате, а потом юркнула в кровать. Конечно же от усталости… А не одиночества, что медленно, но верно накатывало, стоило мне остаться наедине с собой…

Сказав мотту, что наша встреча — ошибка, я не лукавила. Наоборот, я наконец открыла ему правду. И по его лицу, по темно-синим глазам, что окончательно потеряли серебро, я видела, что