не таясь, подошел к нему и попросил прикурить. И тут же стукнул его в челюсть. Мужик свалился на землю, а я вытащил из своих брюк тряпичный ремень и накинул ему на шею. Через минуту он был мертв… Я оставил его труп под кустами и понял, что должен сделать еще одно дело. Не стоит отступать от своих принципов. Это было рискованно, но я решился. Я поднялся наверх и спросил у Элана черный маркер, зная, что он всегда носит цветные маркеры с собой. Элан, ты же помнишь, как я подбежал к тебе и спросил маркер? Ты спросил, зачем, а я ответил, что пришла идея, как нарисовать новую татуировку, и нужно набросать эскиз… Я осторожно вернулся на место преступления, огляделся, задрал убитому футболку и оставил на его спине автограф. Наш автограф. Мы же команда! Мы поклялись, что будем всегда помогать друг другу и при возможности исполнять желания друг друга. Элан… я же исполнил все твои желания. Ты всегда мечтал, чтобы убийцы твоей мамы понесли наказание и были мертвы, чтобы их тоже убили. И чтобы этот продажный следователь тоже подох как собака. И вот, пожалуйста, твои желания исполнились. Они все мертвы!..

Я и Элан удобно расположились на диване и слушали исповедь Марка. Сам Марк все так же сидел на полу, прижавшись спиной к стене. Элану я перевязала бедро полотенцем, рана была неглубокая, но лезвие ножа, судя по всему, повредило мягкие ткани мышц квадрицепса, поэтому Элану было сложно встать на ноги. Рану на плече у Марка я обильно полила хлоргексидином, который принес Элан из аптечки. Перевязывать не стала – порез, который я нанесла ему «розочкой», был незначительным и сильного кровотечения не было. «Скорую» и полицию мы пока не вызывали, решив для начала поговорить. У Элана было много вопросов к своему другу. А мне было интересно послушать.

Элан во все глаза смотрел на своего друга, пытаясь переварить услышанное.

– Не может быть, – как всегда, еле шевеля губами, произнес он. – Марк, как так? Боже… Зачем ты это сделал? Я же… Я же не просил тебя об этом прямо. Я просто тогда делился с тобой своими чувствами и переживаниями. Да, я был еще подростком, и мной руководили гнев и жажда мести. Я хотел, чтобы эти люди понесли наказание. Но чтобы вот так… Господи, что же ты натворил?

Марк каким-то отрешенным взглядом посмотрел на своего друга и ответил:

– Все ради тебя, мой друг. Ты же знаешь, что я к тебе испытываю. Я до сих пор люблю тебя…

– Пожалуйста, замолчи!

– Нет! Я все скажу! Ведь ты прекрасно это знаешь… Помнишь, как первый раз мы с тобой баловались в четырнадцать лет? Это было здорово…

– Марк, прошу тебя, не надо об этом. Мы тогда были глупые подростки, нам было все интересно, гормоны начинали играть, и мы… мы просто попробовали, слегка побаловались, мы словно пытались лучше изучить и понять друг друга. Но… Я всего лишь старался исполнить твое желание. Ведь мы поклялись, поклялись на своей крови… Однако я не мог принять то, что ты предлагал. Извини…

Марк горько усмехнулся и отвернулся в сторону. Мне показалось или по его щекам потекли слезы?

Он облизнул губы и ответил:

– Грише я тоже намекал. Но он мне просто нравился. Он был чисто друг для меня. А тебя я любил. Любил, понимаешь!.. И я не виноват, что я именно такой. Таким Бог меня создал!..

– Я никогда тебя за это не осуждал. Но и не мог тебе дать то, что ты хотел. Потому что Бог меня создал другим…

Все это время я не проронила ни слова, стараясь не вмешиваться в диалог между друзьями. Однако у меня тоже имелись вопросы, и я, воспользовавшись паузой, решила сразу их задать.

– За всеми этими задушевными разговорами ты забыл рассказать про девочку Лизу. Чем вам так насолил Николай Осипович, что ты решился похитить его больную внучку и издеваться над бедным ребенком?

Марк поелозил на месте, пытаясь найти удобное положение. Элан взял одну из подушек с дивана и протянул мне.

– Положи, пожалуйста, ему под спину.

Я молча взяла подушку и, держа пистолет в другой руке, подошла к Марку и просунула подушку за его спину.

Тот устроился поудобней и заговорил:

– Этот старый козел был подлым и злым человеком. Думаю, Элан помнит, как тот издевался над нами. Мало того, что орал на нас благим матом, так еще применял физическую силу. Помнишь, как он тогда избил нас шлангом, когда мы сбежали в город? Он тогда нашел нас на пустыре, мы разожгли костер и запекали на проволоке картошку. Этот старый козел словно с цепи сорвался. Схватил какой-то валяющийся рядом шланг и стал нас им лупить. Гришка вовремя убежал, а нам досталось.

– Больше всего досталось тебе, – перебил Элан. – Я помню, как он стукнул меня по ногам, а ты встал между нами с криком «Не бей его!». Я успел отойти в сторону, а он несколько раз ударил тебя шлангом. А потом…

– Потом я упал и локтем задел тлеющие угли, у меня до сих пор остался след от ожога. А этот садист схватил одну из проволок и раскаленной картошкой приложился к моей ноге…

– Да… Это было ужасно. Потом он грозился, что если мы кому-то расскажем, то он нас убьет и закопает, что мы все равно на этом свете никому не нужны.

– Да, так и было. Но мы все же потом осмелились рассказать Нине Ивановне. Вот только нам, похоже, никто не поверил. А потом… – Марк выразительно посмотрел на Элана и продолжил: – Потом ты, Элан, высказал свое очередное желание. Чтобы кто-то из родственников этого садиста тоже подвергся подобным издевательствам. И тогда я поклялся, что исполню и это твое желание. К тому же это касалось и меня лично.

– Поэтому ты решил отыграться на его внучке? – почти что шепотом спросил Элан.

Марк снова горько усмехнулся:

– Да. Я не сразу понял, что у него есть одна-единственная внучка. Точно знал, что у него есть взрослая дочь, и уже думал, что бы сделать с ней такого. Думал напасть на нее в подъезде и просто избить, но это казалось мне