как они надеялись, разделяла и дочь. Книга, таким образом, оказалась посвящена Мод5.

Ученик философа-неоплатоника Бернара Шартрского посвятил Мод одну из работ своего учителя, явно надеясь, что императрица оценит учение Бернара о том, что реальность зиждется на трех незримых неизменных началах: Боге, идеях и материи. Именно Бернару принадлежит крылатая фраза: «Мы – карлики, сидящие на плечах гигантов».

Вскоре после прибытия королевской семьи в Англию Мод засвидетельствовала хартию отца, выданную в Портсмуте. Другим подписантом был друг ее единокровного брата Роберта, «некий Брайан Фиц-Каунт, человек благородного происхождения и высокого положения»6, внебрачный сын Алена IV, герцога Бретани, женатого на Констанции, дочери Вильгельма Завоевателя. Брайан получил воспитание и хорошее образование при дворе человека, которого всегда будет почитать как «доброго короля Генриха»7. Генрих посвятил Брайана в рыцари и устроил ему брак с богатой наследницей Матильдой Уоллингфордской, вдовой на несколько лет старше его8. Брайан на всю жизнь останется верным другом Мод, и, как намекали, возможно, не только другом. Будучи вдумчивым человеком, Брайан испытывал «великую любовь к истине» и однажды написал Генриху Блуаскому, епископу Винчестерскому: «Я уверен, насколько в силах об этом судить, что не заслуживаю того, чтобы меня причисляли к изменникам»9.

По совету Мод и Давида, короля Шотландии, Генрих перевел пленного брата Роберта из-под стражи епископа Роджера в замке Девизес в Бристольский замок, где его передали под опеку внебрачного сына короля, Роберта, эрла Глостера10. Возможно, в королевской семье опасались, что Роберт может подговорить епископа Роджера, утратившего доверие короля, поддержать своего сына, Вильгельма Клитона.

После почти шести лет брака Генрих «горевал» из-за того, что Аделиза не смогла зачать ребенка11. Для королевы бесплодие было вопиющим недостатком и часто рассматривалось как знак божественного неудовольствия, но, возможно, Генрих подозревал, что проблема крылась в нем самом. По-видимому, король не винил жену за то, что она не принесла ему сына. Тем не менее бездетность тревожила Аделизу, о чем она сообщала в ныне утраченном письме Ильдеберу Лаварденскому, на тот момент архиепископу Турскому, испрашивая у святого отца совета по этому вопросу. Ильдебер утешал Аделизу, призывая направить свои материнские чувства на помощь бедным: «Если Небеса не даровали тебе и королю англичан ребенка, то этим ты умножишь потомство для Царя Ангелов без какого-либо ущерба для своей скромности. Возможно, Господь затворил твое чрево, чтобы ты могла усыновить бессмертных отпрысков. Более благословенны плодовитые духом, а не плотью»12.

Это служило слабым утешением для короля, который предвидел грядущий кризис престолонаследия. «Опасаясь, что королева навсегда останется бездетной, с вполне обоснованным беспокойством он задумался о наследнике королевства»13. Нельзя было допустить, чтобы мятежный племянник Генриха, Вильгельм Клитон, наиболее очевидный кандидат по праву первородства, взошел на престол, особенно после того, как Генрих так много сделал, стремясь сокрушить династические притязания по линии старшего брата Роберта. Нормандские короли не признавали право первородства безусловным. Генрих придерживался распространенной в его время точки зрения, считая, что рожденные в пурпуре, или багрянородные, то есть дети правящего монарха, каким был он сам, имели преимущество в наследовании престола. Это исключало передачу короны сыновьям его сестры Адели от Стефана, графа Блуа. Оставалась Мод, которая, хоть и была женщиной, обладала многими ценимыми среди мужчин качествами и родилась от правящего короля.

Незадолго до поездки в Виндзор на Рождество Генрих созвал на совет в Лондоне представителей духовенства и знати, на котором передал доходы графств Шропшир и Ратленд присутствовавшей на совете королеве Аделизе14. Собравшиеся лорды поклялись, что всегда будут считать дарованные королем земли собственностью королевы15. Возможно, земли послужили утешением за публичное унижение не исполнившей свой главный долг Аделизы, которое последовало, когда Генрих открыто затронул тему престолонаследия.

Мод осталась с королем и королевой в Виндзоре на время празднеств. Генрих созвал множество лордов на заседание Большого совета в Виндзоре, провел с ними «длительное обсуждение»16 и выслушал главных советников17. Подробностей сохранилось немного. «После длительных и глубоких размышлений» король поведал лордам об императрице и ее дважды королевском происхождении от нормандского и саксонского королей. Генрих потребовал, чтобы лорды «без промедления и колебаний признали его дочь правительницей, если король умрет, не оставив потомства мужского пола»18. Генрих напомнил подданным, что «через ту, что отныне была его единственной наследницей, ими снова будет править английская королевская кровь»19, унаследованная императрицей от матери.

Генрих, вероятнее всего, предполагал, что Мод возглавит королевство сама. По мнению некоторых историков, Генрих также мог надеяться, что право на трон перейдет к ее наследникам мужского пола, если таковые появятся, и его преемником станет один из них. Но Мод была не замужем и бездетна, а Генриху исполнилось пятьдесят шесть лет – всего на четыре года меньше, чем его отцу на момент смерти. Поэтому вряд ли он рассчитывал дожить до того, как его внук достигнет возраста, когда сможет править.

Практика передачи феодальных поместий наследницам женского пола была обычным делом, но большинство наследниц выходили замуж, и их землями завладевали мужья. У Мод не было мужа, и ее выбор – или выбор Генриха – имел решающее значение для будущего англонормандских земель. Естественно, подразумевалось, что когда-нибудь она выйдет замуж и трон в итоге перейдет ее сыну. Однако, провозглашая Мод наследницей, Генрих шел на огромный риск в отношении будущего престолонаследия, поскольку за одиннадцать лет брака его дочь произвела на свет только одного ребенка, который умер в младенчестве. Более того, выбор короля мог посеять семена гражданской войны, поскольку сразу четверо мужчин имели право оспорить титул Мод: ее дядя Роберт, хотя ему исполнилось семьдесят пять и он все еще находился в плену, ее двоюродный брат Вильгельм Клитон, а также Теобальд и Стефан из Блуа20.

После Рождества Большой совет переехал в Вестминстер, где в канун нового, 1127 года Генрих заставил «всю английскую знать, епископов и аббатов принести клятву в том, что они признают его дочь Мод своей владычицей», поскольку только ей принадлежало «законное право наследования, перешедшее от деда, дяди и отца, а также по многовековой линии матери»21. Согласно утверждению Иоанна Вустерского, клятва предусматривала, что если Генрих умрет, не оставив наследника мужского пола, а у Мод родится сын, то она получит английское королевство под защитой Христа вместе со «своим законным мужем, если таковой у нее будет». Бароны поклялись преданно защищать права Мод от сторонних посягательств, но, опасаясь иностранного вмешательства, настояли на том, что Мод не выберет себе мужа за пределами Англии без их согласия22.

Все вышли