Я уже говорил о том, что внутренняя логика христианской добродетели требует, чтобы она смотрела не на себя, но на Бога (поклонение) и окружающий мир (миссия). Вот что значит быть царственным священством. И теперь я хочу показать, что христианская святость не стоит обособленно от поклонения и миссии, но занимает свое органичное и законное место в этой картине.

Все эти вещи объединяет идея о соответствии образу Божьему. Зеркало нужно нам не потому, что оно ценно или прекрасно само по себе, но потому, что оно отражает лицо смотрящего. И существует угловое зеркало, которое отражает один объект другому: в нашем случае, отражает Бога миру (миссия) и мир — Богу (поклонение). И я думаю, что идею христианской добродетели, представленную в Новом Завете, идею святости, к которой призваны ученики Иисуса и которую им помогает достичь Святой Дух, можно (и вероятно, нужно) рассматривать как стремление осуществить эти две роли. Иными словами, это не две отдельные вещи — как если бы сначала тебя призвали к святости, а потом к полонению и миссии (или даже не три отдельные вещи, если также отделить поклонение от миссии, что, к сожалению, нередко происходит). Скорее, мы призваны к святости именно потому, что это подлинная полнота человеческой жизни, которая позволяет возносить хвалы творения к Богу и давать окружающим Божью справедливость, свободу, красоту, мир и особенно любовь.

Именно об этом, как я понимаю, говорит Павел, указывая на то, что святость должна быть направлена на миссию:

Мир погружен во мрак, вы должны нести сюда Божий свет. Здесь Павел использует некоторые иудейские тексты и представления о призвании Израиля быть светом миру (например, Ис 49:6, где Бог призывает своего «раба», который ранее, в стихе 4, беспокоился о тщетности своего труда). Кроме того, здесь звучит эхо слов Книги Даниила: «И разумные будут сиять, как светила на тверди, и обратившие многих к правде — как звезды, вовеки, навсегда» (Дан 12:13). Любопытно, что неизвестный древний переводчик этого текста на греческий решил передать выражение «обратившие многих к правде» с помощью парафраза «сильные в моем слове». Возможно, Павел думал о такой версии текста, когда писал слова, приведенные выше, где верные «содержат» слово жизни (или, быть может, «крепко держатся» за него). Павел хотел сказать примерно следующее: те, кто следует за распятым и воскресшим Иисусом и исповедует его Господом (2:11), кто «совершает» свое спасение в истинном смысле этого слова, в отличие от того «спасения», которое предлагает языческий мир (2:12), те, в чьей жизни ныне действует Бог по своему благоволению, — должны стать святыми ради миссии, в которой наконец реализуется призвание Израиля стать светом миру. И тогда «слава Бога Отца» (2:11), появляющаяся там, где люди исповедуют Иисуса Господом, развертывается перед народами, в соответствии с обетованием Исайи (60:1–3), и теперь она уже не ограничивается Храмом. Святость учеников Иисуса — это часть необходимого снаряжения царственного священства.

Первые христиане были глубоко верны этому призванию, несмотря на то, что темный мир не слишком охотно принимал их свет. Это важнейшая тема Евангелия от Иоанна. Они упорно продолжали осуществлять этот план. Их святость возвещала миру о том, что существует иной и лучший образ жизни, хотя бы ради того, чтобы у мира не осталось права сослаться на неведение в тот момент, когда Бог навсегда наведет здесь порядок. Послание Петра говорит о том же. Тотчас же после слов о «царственном священстве» учеников Иисуса, которые должны возвещать о дивных делах Бога, призвавшего их из темноты к свету, говорится следующее:

В следующей главе Петр снова обращается к этой же теме:

Точно такой же ход мыслей мы видим в главах 4 и 5 Послания к Ефесянам. После введения к данному разделу (4:1–16), где Павел призывает церковь стремиться к единству и заботиться о том, чтобы многообразные служения в общине строили «полноту», зрелость во Христе, он здесь же подчеркивает, что христианам надо решительным образом порвать с языческим образом жизни. Последователи Иисуса должны:

Здесь говорится о том же, о чем и в главе 2 Послания к Филиппинцам: слушатели Павла должны стать светом в темном мире, людьми воскресения в царстве смерти (Еф 5:8–14). А для этого им нужно использовать все те обычные инструменты, которые позволяют вытачивать христианский характер, избегать всяких источников порчи, таких как разврат и пьянство, и жить в прощении, доброте и особенно в благодарном поклонении (4:25–5:20).

Подобный ход мысли мы найдем и в Послании к Римлянам. Когда Бог окончательно исправит все творение, Ему будут помогать служители — и все творение с нетерпением их ждет, потому что его обновление совершится лишь при участии людей, достигших подлинной человечности, — и это те люди, которые научились «умерщвлять дела тела» (8:13), чтобы получить жизнь. Если им предназначено стать царственным священством, управляющим новым Божьим миром (Рим 5:17), они должны излучать свет подлинного человека, возрожденного во Христе после суда над их грехами. Божье спасение, его целительная справедливость должны осуществиться в нас, чтобы потом распространяться через нас. Такая внутренняя логика связывает личные обращение, веру и освящение с более широкой задачей, стоящей перед церковью в мире.

Из всего этого (конечно, мы могли бы куда глубже рассмотреть эту тему) определенно следует, что в понимании Нового Завета святость народа Божьего — это важнейший компонент его широкого призвания стать светом миру. И это порождает те отличительные черты христианского поведения, те особые добродетели, которые ранее никто (за исключением, быть может, иудеев в некоторых случаях) не воспринимал как добродетели и которые Иисус и первые христиане считали путем к подлинно человеческому существованию, к той жизни, которая являет Бога Творца миру и призывает мир к поклонению. Мы уже приводили список подобных особенностей, которые мимоходом упоминал профессор Саймон Блэкберн: это смирение, милосердие, терпение и целомудрие. Все эти качества снова и снова упоминаются в Новом Завете, и именно они поражали древних язычников, столкнувшихся с первыми христианами: как может человек захотеть жить таким образом? Христиане на это отвечали и отвечают, что эти добродетели показывают и строят подлинно человеческое существование; что именно так жил Иисус, жизнь которого Духом Святым передается его народу; и что в Иисусе и во всех тех, кто разделяет его подлинно человеческую жизнь, можно увидеть отражение Бога Творца — языческий мир мог только создавать пародии на то, что было столь ясно показано в смерти и воскресении Иисуса. Этот набор добродетелей говорит о том, как выглядит Подлинный Человек. Последователи Иисуса должны стремиться стать именно такими.