— Умоляю вас, Рубби, объяснитесь! — проговорил я, взглянув в глаза трапперу.

Я боялся, что траппер уклонится от прямого ответа. Но старик, к счастью, снизошел к моей мольбе.

— Видите ли, мой бедный друг, Белый мустанг прошел здесь за несколько минут до пожара. Поджигатели, кто бы они ни были: краснокожие или белые, должно быть, заметили его. А кто же, увидав взмыленного коня и девушку, привязанную к его спине, не бросится в погоню? Индейцы, безусловно, погнались за мустангом. В ловле коней они большие ловкачи и, наверное, накинули лассо на нашего красавца. Бьюсь об заклад, что дело происходило именно так.

— Значит, они завладели мустангом?

— Конечно! Ведь конь изнемогал от усталости, если только в него не вселился дьявол. Мне кажется… Проклятье! Вот подтверждение моим словам. Взгляните сюда.

— Что это? — спросил я, увидав, что мой собеседник внезапно остановился и указывает на землю. — Что это, Рубби? Что тут особенного?

— Вы не видите отпечатков копыт? Присмотритесь! Вся земля устлана ими, словно здесь прошло стадо баранов. Сотни следов!

Действительно, я заметил легкие углубления в почве, почти засыпанные пеплом. Никогда не догадался бы я, что это следы копыт.

— Так и есть! — пробормотал Руби. — Это индейские лошади. Догадка моя верна.

— Откуда вы знаете, Рубби, что это не дикий табун? — спросил один из рейнджеров, только что подскакавший к нам.

— Вы — не солдат, а дикий осел! — краснея от возмущения, воскликнул траппер. — Видали ли вы когда-нибудь дикого мустанга? А может, вы думаете, что я слеп, как крот? Стой смирно, старая попрыгунья! — крикнул Рубби своей кляче и соскочил на землю. — Ты больше смыслишь, чем этот долговязый бездельник. Ты раздуваешь ноздри, почуяв лошадей. Подожди минутку, старуха, пока я не докажу молокососам, что горцы умеют разбираться в следах. Дикие мустанги! Нечего сказать: умный народ!

Произнося эту тираду, траппер стал на четвереньки, нагнулся над самой землей и со всей силой подул на пушистый легкий пепел.

Тем временем подоспели остальные всадники и, окружив нас, с любопытством наблюдали за Рубби.

Старый траппер очистил от пепла одно из углублений, действительно оказавшееся отпечатком лошадиного копыта.

— Что скажете, приятель? — с торжеством обратился он к рейнджеру, неосторожно вступившему с ним в спор. — Вот след копыта, да еще с подковой! Встречали вы когда-нибудь подковы на диких лошадях, мулах или ослах? Если да, то вы знаете больше Рубби Раулингса, несмотря на то что он сорок лет провел в прериях.

Возражать было нечего. Рейнджеры молча спешились, чтобы лучше разглядеть следы.

Действительно, к копыту была прибита подкова, вернее, кусок дубленой буйволиной кожи, заменяющей подкову.

Такой способ подковывать лошадей распространен только среди индейцев, населяющих прерию.

Вывод напрашивался сам собой: до нас здесь прошли индейцы.

Глава LXXII

ОТКРЫТИЕ РУББИ

Мы сделали привал и устроили совещание, к участию в котором призвали всех рейнджеров. Но, по обыкновению, мы только слушали рассуждения обоих трапперов и особенно внимательно Рубби.

Старый траппер все еще сердился и сначала отказывался разговаривать. Он всегда приходил в бешенство, если кто-нибудь противоречил ему или выказывал недоверие к его словам. По-своему он был прав: мы действительно были молокососами по сравнению с ним. Конечно, и Рубби иногда ошибался, но раз чутье обманывало даже его, значит, любой следопыт был бы введен в заблуждение. В данном случае рейнджер, легкомысленно переспросивший его, был одним из самых юных в отряде, что усугубляло, по мнению Рубби, его вину.

— Да, вы еще щенок! — ворчал Рубби, бросая сердитые взгляды на своего оскорбителя. — Какой-то мальчишка смеет со мной спорить! Лучше бы вам проглотить язык, чем вмешиваться в разговоры старших!

Бедняга рейнджер ничего не ответил на суровую отповедь, и гнев траппера понемногу смягчился. Окончательно успокоившись, старик перешел к делу.

Теперь уже не оставалось сомнений, что невдалеке расположились индейцы.

Мексиканцы никогда не прибивают к копытам своих лошадей кожу, а подковывают их железом.

О диких мустангах говорить не приходится, а техасскую и американскую лошадь легко отличить как по обыкновенным подковам, так и по сильно развитым копытам.

Лошади, прошедшие здесь, были не дикие, не техасские и не мексиканские. Значит, они принадлежали какому-нибудь индейскому племени.

Хотя осмотр первого отпечатка дал вполне определенный результат, мы решили проверить его на других следах.

Присутствие краснокожих грозило серьезными осложнениями. Не праздное любопытство руководило моими спутниками, когда они с напряженным вниманием изучали следы.

Очистив от пепла множество отпечатков, мы рассмотрели их, а Рубби с Гарреем сделали целый ряд новых открытий.

Кто бы ни были таинственные всадники, они проскакали здесь галопом и долго кружили на сравнительно небольшом участке.

Было их человек двадцать.

Трапперы потратили около десяти минут на изучение следов, разбросанных по прерии.

Чтобы не мешать нашим руководителям, мы остались на месте.

Наконец трапперы вернулись. Одно из сообщений их было важнее всех других.

Нам было известно, что индейцы находились в прерии еще задолго до пожара. Трапперы с легкостью установили, что они проехали здесь в этот же самый день, после рассвета. Но как определить час?

К моему удивлению, Рубби выяснил не только час, в котором здесь проходил Белый мустанг, но и то, что индейские всадники гнались именно за ним.

На этот раз старый траппер оказался словоохотливее, чем обычно. Индейцы расположились по соседству. Требуется срочно принять меры предосторожности. При подобных обстоятельствах нельзя пренебрегать советами и содействием даже самых робких молокососов. Наш отряд настолько немногочисленный, что каждый человек должен быть на учете.

Вот почему трапперы откровенно поделились с рейнджерами своими открытиями.

Мы обступили Рубби и Гаррея.

— Белый мустанг, — сказал Рубби, — прошел здесь приблизительно четыре часа назад: я учитываю