показать сюда носа, так как у команчей сейчас «мексиканская луна». К тому же мексиканцам известно, что команчи воюют с липанами. Итак, из всего сказанного следует, что мексиканцы не могли поджечь прерию. Остается выбор между краснокожими и этой чертовой басней про тепловые лучи.

— Да ничего другого быть не могло.

— Отлично! В пожар, возникающий сам собой, я не верю. Очевидно, во всем виноваты индейцы. Убежден, что это они подожгли прерию.

— Правильно! — поддержал Гаррей.

— Раз так, — продолжал Рубби, — краснокожие должны быть неподалеку. Мы можем в любую минуту натолкнуться на них, а они, как известно, большие любители скальпов. Надо поберечь свои прически… Вот и все, что я хотел тебе сказать, Гаррей!

— Надо быть осторожней! — отозвался Гаррей, который всегда соглашался с Рубби.

— Надо тебе сказать, Билли, — продолжал Рубби, — что в последнее время в индейцев вселился дьявол. Никогда они не были так свирепы. Наша война с мексиканцами всколыхнула их ряды, а теперь они затаили злобу против янки. Главнокомандующий оскорбил индейцев, отказавшись от их союза в борьбе с мексиканцами. Если мы встретим в прерии команчей или липанов, мы перебьем их всех до одного или будем скальпированы. Вот что нам предстоит, мой друг!

— А на какого черта они спалили прерию? — спросил Билли Гаррей.

— Я долго ломал голову над этим вопросом, — усмехнулся Рубби. — Сначала я приписывал пожар несчастному случаю: могла же попасть в траву искра из бивуачного костра. Ведь краснокожие небрежно обращаются с огнем. Но, поразмыслив, я пришел к другому выводу… Помнишь, что рассказывали, вернувшись из поселка, голландец с французом? Их слова проливают свет на это дело…

История, на которую ссылался Рубби, была мне известна.

Квакенбосс с Лебланом слыхали в поселке смутные толки о нападении индейцев на мексиканский городок, расположенный невдалеке от нашей бывшей стоянки. Дело произошло, по слухам, в день нашего отъезда. Краснокожие — команчи или липаны — разгромили городок, захватили богатую добычу и множество пленных. Главные силы индейцев прошли невдалеке от покинутого нами селения. Между прочим, отряд индейских воинов заглянул в гасиенду и довел до конца грабеж, начатый партизанами.

Больше ничего нашим посланцам узнать не удалось.

— Ты намекаешь на индейский набег? — осведомился Гаррей.

— Конечно! — отозвался Рубби. — Вполне вероятно, что набедокурили те самые бездельники, которые получили от нас хорошую взбучку три недели назад в схватке у подножия мезы. Они, конечно, не вернулись в горы, как мы предполагали. Никогда не осмелились бы они показаться дома после позорного поражения, без лошадей и скальпов. Воинственные скво выгнали бы их с улюлюканьем из родных вигвамов.

— Пожалуй, ты прав.

— Не так ли? Вот еще что я тебе скажу, Билли. После схватки эти джентльмены спрятались в прерии. Дождавшись удобного момента, они напали на мексиканский городок, застав беспечных жителей его врасплох.

— Все это очень правдоподобно, Рубби! Одного я не понимаю: зачем они выжгли прерию?

— Неужели до сих пор не сообразил? Это ясно как день…

— Нет, — покачал головой Гаррей, — ничего не понимаю.

— Слушай же: у индейцев и сейчас болят бока, которые мы им намяли в схватке под холмом. Они не забыли урока, полученного под мезой. Силы их, должно быть невелики. Думая, что мы по-прежнему стоим в поселке, они боятся, как бы, узнав о разгроме гасиенды, мы не бросились за ними в погоню.

— Значит, они подожгли прерию, чтобы замести свои следы?

— Ты попал в точку!

— Ничего не могу возразить тебе, Рубби! По-моему, ты прав. Но куда побежал Белый мустанг? Он как будто не был застигнут пожаром.

Я склонился в седле, с дрожью в сердце ожидая ответа. С облегчением я выслушал старого траппера:

— Нет, Белый мустанг не спалил ни одного волоска. Следы ведут почти по прямой линии. Если б пожар начался прежде, чем мустанг выбрался из прерии, он успел бы вернуться в заросли. Этого он не сделал. Все говорит за то, что он счастливо избежал опасности: поджог был произведен лишь после того, как конь прошел по этим местам.

Эти слова подбодрили меня, вернув мне надежду, что конь со своей живой ношей живы и невредимы. Тревога улеглась, и с легким сердцем я тронулся в путь.

Глава LXXI

КТО ПОДЖЕГ ПРЕРИЮ

После короткой паузы разговор трапперов возобновился; я слушал с прежним интересом.

Неслучайно держался я в стороне.

Третье лицо могло стеснить трапперов, а я хотел проникнуть в их намерения. Оставаясь незамеченным, я слышал каждое слово. Трапперы не оборачивались, чтобы не глотнуть пыли, поднимаемой нашими лошадьми. Плотный покров пепла глушил стук копыт, и кони, казалось, скользили по серебристому ковру.

— Вот так дела! — воскликнул Гаррей. — Прерия была подожжена индейцами; огонь распространялся по ветру. Ветер сейчас дует нам в лицо: направление мы выбрали неудачно, Рубби!

— Да, друг мой, Билли. Худшего направления мы выбрать не могли.

— После поджога прошло немного времени, значит, краснокожие еще недалеко! Готов отречься от белой расы, если, придерживаясь этих следов, мы не столкнемся в конце концов с индейцами…

— Да, да, — процедил сквозь зубы старый траппер, — если ваш черномазый приятель не ошибается, мы врежемся в лагерь краснокожих.

Услыхав такое зловещее предсказание, я вздрогнул и переспросил Рубби.

Старый траппер неопределенно промычал.

— Умоляю, скажите, — настаивал я, — впереди индейцы, а Белый мустанг у них в лагере?

— Не знаю, где мустанг, и не ручаюсь, что перед нами индейцы, хотя похоже на это. Как иначе объяснить возникновение пожара? Мы с Билли ничего другого не можем придумать. Сомневаюсь также, чтобы конь сам прискакал к индейцам. Скорее всего его пригнали в лагерь…

— Значит, он был захвачен краснокожими?

— Пожалуй…

— На чем основано ваше предположение?

— Просто мне так