Она поймала клинок на лету!

Темная волна ужаса захлестывает меня, когда я вспоминаю, что говорил мне Лорн о своей лучшей ученице: «Никогда не борись ни с рекой, ни с Айей».

Мы вчетвером вступаем в ближний бой и превращаемся в комок переплетенных тел. Оглушительно щелкают хлысты, клинки скрещиваются, звенят, гнутся и скрежещут друг о друга. Лезвия двигаются молниеносно, куда быстрее, чем взгляд. Айя бьет наискось мне по ногам, мне никак не зацепить ее. Рагнар и Кассий пытаются проткнуть друг другу горло, совершая короткие резкие выпады. Странно, что мы, пользуясь одной тактикой, не поубивали друг друга в первую же секунду. Однако каждый из нас промахивается буквально на миллиметр.

Расходимся с невеселыми улыбками, ощущая странное родство. Мы говорим на одном и том же смертоносном языке. Принадлежим к презренной человеческой расе, среди представителей которой выпало родиться Лорну и которую он так отчаянно презирал. О ней мне рассказывал Танцор еще до того, как надо мной поработали ваятели.

Первым шаткое перемирие нарушаю я. Атакую Кассия справа, обрушивая на него серию резких ударов, оттесняю его от Айи, чтобы Рагнар мог заняться ею один на один. За спиной у Кассия, метрах в пятидесяти от нас, замечаю Виргинию. Она приближается к нам, сжимая в руках огромный лук, взятый у пожирателей. Превращаю лезвие в хлыст и дважды пытаюсь чиркнуть Кассия по ногам, но тут же снова перевожу оружие в твердую форму, отражая диагональный удар лезвия, летящего мне в голову. Сила атаки такова, что я чуть не выпускаю лезвие из рук, подставив под удар середину клинка. Кассий сильнее меня и двигается куда быстрее, чем когда мы с ним дрались в последний раз. Явно много практиковался и изучал технику изогнутого клинка. Наверняка его тренировала Айя. Кассий наступает на меня, я спотыкаюсь, падаю, краем глаза успеваю увидеть, как сцепились фурия и меченый. Айя ранит его в левую ногу.

В воздухе со свистом проносится еще одна стрела и попадает Кассию в спину. Скарабей выдерживает, Кассий теряет равновесие, но тут же проводит очередную серию из восьми приемов. Я падаю назад, и лезвие противника с шипением разрубает воздух в том месте, где только что была моя голова. Распластавшись на снегу в сантиметрах от обрыва, я пытаюсь встать. Кассий бросается на меня, и я едва успеваю отразить еще один удар, балансируя на самом краю расселины, а потом лечу спиной вперед, изо всех сил оттолкнувшись ногами от обледенелой кромки, чтобы приземлиться на другой стороне. Благодаря ловкости мне удается избежать очередной атаки. За спиной Кассия Айя с легкостью уворачивается от ударов Рагнара и бьет его по икрам. Еще немного, и она заживо сдерет с него кожу.

Кассий преследует меня. Перепрыгнув через ущелье, он замахивается, но я ставлю блок, иначе он разрубил бы меня по диагонали от плеча до бедра. Кидаю ему в лицо камнем, быстро поднимаюсь. Он снова с неимоверной силой опускает на меня лезвие сверху, но в последний момент выворачивает запястье, и клинок описывает дугу, чуть не рассекая мне колени. Отскакиваю в сторону, едва держась на ногах. Беллона снова превращает лезвие в хлыст, бьет меня по щиколоткам, и я падаю. Резким ударом ноги он вышибает весь воздух из моих легких, потом наступает мне на запястье правой руки, и я выпускаю рукоять оружия. Кассий явно полон решимости убить меня, он заносит острие прямо над моим сердцем.

– Стой! – кричит Мустанг. Она стоит в двадцати метрах от нас и целится в Кассия из лука. Рука дрожит от усилия, тетива натянута до предела. – Стой, или я застрелю тебя!

– Нет! – отвечает он. – Ты никогда не…

Внезапно звенит тетива. Кассий резко поднимает лезвие, чтобы отбить стрелу, но он не так быстр, как Айя. Зазубренный железный наконечник вонзается ему в горло и выходит сзади, оперение стрелы торчит прямо из-под его подбородка с ямочкой. Кровь не бьет фонтаном, раздается лишь булькающий хрип. Тело валится наземь, бьется в судорогах, издавая жуткие звуки. Кассий хватается за стрелу, ноги конвульсивно дергаются. Воздух с шипением вырывается из окровавленного горла всего в нескольких сантиметрах от моего лица. Мустанг бросается ко мне, я быстро встаю на ноги, отхожу от Кассия, поднимаю валяющееся на снегу лезвие и приставляю острие клинка к содрогающемуся телу.

– Я цел, – говорю я, с трудом отрывая взгляд от лужи крови, растекающейся под телом моего старого друга, который отчаянно борется за жизнь. – Помоги Рагнару!

На другой стороне расселины, на самом краю обрыва, меченый и Айя продолжают свой бешеный танец. Снег вокруг них алеет, он окрашен кровью Рагнара. Однако он наступает на фурию, распевая яростную боевую песнь. Обрушивает на нее каскад ударов, нависает над ней всем своим огромным телом весом в двести пятьдесят килограммов. Клинки сталкиваются с такой силой, что искры летят. Фурия отступает, не в силах сдержать натиск изгнанного принца Шпилей. Она пошатывается, руки дрожат. Тело гнется, словно ствол гибкой ивы. Айя отклоняется в сторону и подпускает Рагнара ближе. Меченый начинает петь еще громче.

– О нет! – в ужасе шепчу я. – Стреляй! Скорее! – кричу я Виргинии.

– Они слишком близко друг к другу!

– Плевать, стреляй!

Она выпускает стрелу, и та проносится в паре сантиметров от головы Айи. Но это уже не важно, Рагнар все равно попался в расставленную фурией ловушку, просто Мустанг этого еще не поняла. Скоро поймет. Такой прием показал мне Лорн. У Рагнара не было шансов распознать его, ведь он никогда не учился у настоящих мастеров лезвия. У него нет ничего, кроме ярости и многолетней практики обращения с холодным оружием, но не с хлыстом. Мустанг вставляет в лук новую стрелу. Рагнар нападает, пытаясь ударить Айю сверху, подобно кузнецу, изо всех сил опускающему молот на наковальню. Фурия поднимает лезвие, чтобы отразить удар, но внезапно активирует хлыст. Клинок обвисает, а Рагнар, ожидавший встретить жесткое сопротивление твердого поливолокна, теряет равновесие, вложив в удар всю свою мощь. Он достаточно ловок, чтобы замедлить движение, и клинок замирает. Будь противник обычным воином, меченый легко бы вышел из ловушки, но Рагнар сражается не с кем-нибудь, а с лучшей ученицей Лорна Аркоса. Айя уже успела повернуться, отскочить в сторону, превратить хлыст в лезвие. Используя крутящий момент, она бьет Рагнара сбоку. Движение простое, лаконичное, словно фуэте балерины в оперном театре Эгеи, куда Мустанг ходила вместе с Роком, пока я занимался с Лорном. Если бы я не увидел, как покраснел клинок фурии и капли крови тонкой дугой окропили снег, то решил бы, что она промахнулась.

Но Айя никогда не промахивается. Рагнар пытается сделать шаг ей навстречу, но ноги отказывают ему и подгибаются. Края раны расходятся в зловещей кровавой улыбке, заливая красными потоками белую тюленью шкуру, Айя вонзает клинок меченому в поясницу, пробивает позвоночник, и лезвие выходит с другой стороны ровно через пупок. Черный падает навзничь у самого обрыва, роняя оружие. Оно катится по снегу. Я вою от ярости, отказываясь поверить в случившееся, бросаюсь на Айю. Мустанг бежит за мной, на бегу стреляя из лука. Айя уворачивается от стрел и еще два раза пинает Рагнара в живот. Черный бьется в конвульсиях, а она продолжает раз за разом вгонять клинок в его тело. Потом Айя отворачивается от него, готовясь встретиться со мной, и вдруг ее глаза расширяются от ужаса. Она делает шаг назад, ошеломленно уставившись в небо. Мустанг быстро выпускает одну за другой две стрелы. У Айи дергается голова. Тело фурии вращается, приближаясь к краю ущелья, лед под ее ногами обваливается. Она неуклюже взмахивает руками, но уже не может удержать равновесия. Посмотрев на меня в последний раз, фурия падает головой в ледяную тьму.