Вдох-выдох…

Снова понадобилось несколько секунд, чтобы приспособиться к тяжёлому воздуху. Тогда я и увидела, наконец, алтарь, ради которого оказалась здесь.

— Что, снова прикажешь молчать? — донеслось от высокого постамента полное ехидства.

Ответила бы сперва чем-нибудь не менее ехидным, но не была уверена в том, что здесь и в другой реальности время течёт одинаково, а я и без того жутко опаздывала.

— Нет, не скажу, — вздохнула, подходя ближе к вибрирующему артефакту, озираясь по сторонам.

— Если ждёшь кого-то, то в этот раз их нет, не дождёшься, — прокомментировал убийца грехов. — Может, в другой раз? — прозвучало в моей голове от него же, на этот раз с отчётливым сарказмом.

— Слушай, а ты всегда такой болтливый? — всё-таки не выдержала я.

До возвышения оставалось всего полшага. Идти дальше не обязательно, достаточно всего лишь протянуть руку, и я могла бы просто-напросто взять нож. Но не взяла. Моя ладонь застыла в воздухе, а ноги остановились.

— Представь себе, вообще-то я… — отозвался ведьминский нож, но не договорил. Исходящая от него вибрация стала ощущаться сильнее, а тональность сменилась, как и направление его слов: — Если решилась, просто возьми, — вымолвил, подобно змею искусителю.

Очень уж ласково у него это вышло.

— А цена?

— Не узнаешь, пока не возьмёшь.

Где-то здесь определённо имелся подвох. Я его ещё в наше первое с ним общение уловила.

Что же это всё-таки будет?

Моё желание вернуться домой…

Моя привязанность к моему фамильяру?

Наша взаимосвязь?

Мой ведьминский дар…

Или то, как становится теплее рядом с императором?

Все мои чувства к нему…

Но я же уже решила, что чья-то жизнь — важнее желаний, тем более собственных. Даже если взамен придётся отдать что-то, что является действительно особо ценным для меня, разве это может сравниться с тем, что ждёт Каю в случае, если я этого не сделаю? А ещё говорят, у страха глаза велики. А я именно что боялась. Это удушающее чувство насквозь пропитало, едва пальцы коснулись полупрозрачной рукояти. К тому же прошла секунда-другая, и… ничего. Разве что вибрация стихла, нож засветился лиловым. Свет разрастался и ширился до тех пор, пока меня чуть не ослепило им. Он разогнал обитающий вокруг мрак. Избавил от стелющегося клочьями густого тумана. Превратился в такие же лиловые полупрозрачные ленты, что окутали собой всю меня.

— Наконец-то! — нарушил воцарившуюся тишину первым ведьминский нож.

Ещё одна вспышка, и ленты из света исчезли. Остались невзрачными метками на кончиках моих пальцев. Я каждую из них успела вдоволь рассмотреть, прежде чем в моей голове снова раздался голос артефакта:

— За кровь платят кровью. Её пролито немало за эти века. Проклятье крови драконов будет разрушено, только если войти в самое сердце того, кто его воплощает.

И… всё!

Больше ничего не сказал.

— Как это понимать? — нахмурилась я.

Последовала ещё одна пауза. Долгая. Тяжёлая. Вселяющая то самое тревожное чувство, что посетило ещё когда я впервые коснулась проклятого предмета.

— Что за ведьмы пошли? Всё им разжёвывай, — отозвался ворчливо, пусть и не сразу, убийца грехов. — Вонзи меня в сердце паре своей, говорю! Как только проклятье коснётся моей сути, и я его впитаю, то носитель будет свободен. Как и все те, кто точно также обречён. Последнее — считай бонусом нашей с тобой сделки. Я не настолько циничен, чтоб ты прям каждому ходила и нож вгоняла в сердце. Цени! — закончил самодовольно.

Он-то закончил, да…

А вот я даже заново вдохнуть не смогла.

— Свободен, то есть мёртв, ты хочешь сказать? — спросила, не слыша собственного голоса.

Очень уж громко и часто заколотилось собственное сердце. Словно не предлагали вонзить остриё в кого-то другого, а вонзили уже сейчас и прямо в меня.

— Почему сразу мёртв? Сказал же, свободен! От проклятья — так точно, — возмутился убийца грехов. — Ты за кого меня принимаешь?

Промолчала. Уставилась на него в возмущении. Со всей переполняющей меня мрачностью. И вместе с тем в глубине груди зародилась надежда на то, что я его неправильно поняла. Но нет. Правильно. Очень даже.

— Ну ладно, возможно и мёртв, — неохотно признался артефакт. — Но я ж не виноват, что от прямого удара в сердце драконы не выживают! — опять возмутился.

А я всё-таки сумела втянуть в себя воздух. И ладонь разжала, безвольно опустив руку, позволяя артефакту рухнуть на пол. Заодно заставила себя проглотить застрявший в горле ком горечи, пришедший с мыслью о том, что ничего ценнее жизни и правда быть не может, я сама об этом думала, когда бралась за рукоять.

А ещё…

— Чужая жизнь мне не принадлежит. Даже если она теперь часть моей жизни, она всё равно не моя. Чужая. Нет, так не пойдёт. Ты не можешь просить меня об этом. Я этого не сделаю. Давай другой вариант. Так мы ни за что не договоримся, — решительно отказалась.

Вот только у артефакта на то было своё мнение. Он, кстати, так и не упал. Остался висеть в воздухе.

— Да причём тут жизнь дракона? — удивился убийца грехов. — У всего есть своя цена. Твоя цена — это твоя самоотверженность. То, что делает тебя именно тобой. Отличает от всех, кого я встречал в этом мире. Ты переступишь черту, которую бы не переступила никогда в ином случае. Только в этом случае избавишься от проклятья. Торг тут не уместен, ведьма. Не ты выбираешь. И я даже не я. Так предначертано. Я всё сказал.

И реально — всё.

Я не сумела выбить