«Весь Мир – скверна, все люди – скоты, все бабы – продажные дырки, а светило – долбаный фонарь!» – сколько раз восклицал Марк.

Видимо, Ястреб почувствовал состояние Марка, подошел, обнял его за плечи, дунув в мордочку пытавшегося возмутиться подобным вторжением зверька, сказал:

– Мой сумрачный друг! Ты же самый дорогой алмаз в моем Венце. Редкий, дорогой черный алмаз! Да еще и накопитель, артефакт и амулет – разом! Но совсем не обработанный, не ограненный и… почти бесполезный. Понимаешь? Я буду тебя огранять, я хочу, чтобы ты был не куском горной породы, а сверкающим сокровищем!

Марк косо смотрел в глаза Ястреба.

– И ты будешь им! – говорил Ястреб, потряхивая Марка. – Или – нас никого не станет! Пойми! Мне от тебя нужен не только твой меч. Мечников я найму сотню за один кошель. Мне нужно всё, чем ты будешь! ВСЁ! Прости мою циничность, но я рассчитываю на тебя. Я бы предложил тебе земли, титулы, золото, место возле Престола, но, во-первых, у меня ничего этого нет и, может, не будет. А врать тебе не хочу. А во-вторых, знаю, что, предложив, я этим обижу тебя. Купить тебя нельзя. А нанимать тебя – не хочу. Я знаю, что служить ты будешь не за золото, не за страх, а на совесть! И это ценю. Или не будешь мне служить, но сразу мне это сообщишь – своим мечом. И за это ценю.

– Спасибо! – тихо прошептал Марк.

– Ты, Марк, одно из лучших приобретений Старого, перешедшее к нам по наследству от них.

– Нам? – спросил Марк.

– Нам, Марк, к нам! Один я – никто. Я – это Серый. Я – это ты. Это – Бруска. Это тысячи и тысячи людей. Те, кого МЫ называем НАШИ! Но, Марк, терпеть и дальше твою расхлябанность – преступление. Нам нужна каждая грань твоего дара. Твой острый меч, твой острый ум, твоя магия и твои умения разрушителя. Мы на тебя очень многое поставили. Против Пауков и Тьмы у нас почти нечего выставить, их оружие и броню ты видел. Надо, Марк. Надо! Побег от нас, побег от Мира, побег от себя – преступление. Теперь. Измена. Пойми!

– А я? Я – тоже «МЫ»? – тихо спросил Марк, опустив голову.

– А то! Пока – больше, чем я! Это же ты спас Серого и его Путь? Это же ты вытащил меня из ямы, где я сидел и не знал, что МЫ в беде! Это же ты завертел весь этот ураган со всеми игроками, которых ты давеча перечислял. Ты! Ты, Марк! И я горд, что мы – вместе!

Они крепко обнялись. Но Марк тут же усмехнулся:

– Сейчас ты скажешь пошлость. Или грубость. Или Старый приходил зря!

– А то! От пафоса аж моча кипит! Есть че пожрать? – И Ястреб заржал, хлопая Марка по плечам, под возмущенные писки зверька, совсем согнанного на землю. – Лучший способ не терять голову – крепко стоять на земле ногами! Чувствовать ее твердь и обыденность!

– Но зачем по колено в навозе? – мотнул головой Марк.

– А чем тебе навоз не угодил? Отличная штука! Тепло, удобрение хорошее, в нем жизнь растет. А что воняет, ну бывает! Кто без греха? Во всяком хорошем деле есть своя неприглядная сторона.

Марк улыбнулся:

– По твоим словам, следуя заветам Старых, звучать это должно так: всякое хорошее дело произрастает из говна!

– А то! Из него начинается, им и заканчивается! – Ястреб опять сжал плечи Марка, смотря на него влюбленными глазами. – Наш человек!

И они опять стали смеяться друг другу в лицо безумным хохотом. Отчего зверек совсем от них убежал и спрятался в складках плаща Марка, небрежно брошенного на камни стены.

– А я думал – ты убьешь меня за Старого, – хохоча, сказал Марк.

– Убью! – смеялся Ястреб. – Может быть! Когда-нибудь! А пока ты мне нужен.

– А ты – мне! – смотря прямо в глаза Ястреба, сказал Марк.

– Ну, – Ястреб опять залился смехом, – мы ведь прилежные ученики? Старый как говорил – самый верный тот, которому от тебя что-то надо, и этого «что-то» добиться можно только сообща, так?

– Так, – кивнул Марк.

– Вот, вместе да рядом пройдем этот путь! Марк, надоело! Давай ты уже засчитаешь мне Урок по… не знаю, как назвать, да пожрем! А? У тебя от нашего безумного маскарада ничего вкусного не завалялось?

– А то! – подмигнул Марк. – Я, блин горелый, лучший кусок угля в твоих волосах или так – плюшка коровья на твоей голове?

От взрыва смеха корка Пустоши пошла трещинами.

* * *

Но сначала решили доделать начатое, потому как останки Бродяг и конина стали пованивать.

– Неэстетичное нарушение санитарии! – возвестил Марк, задирая указательный палец к небу, как бы намекая, от кого он это слышал.

С урчащими животами покидали части Бродяг в яму, куски лошади с вложенными в плоть желудями – на разные концы – присыпал землей и комками, выкорчеванными кирками.

– Чем будем руки мыть? – обеспокоился Ястреб.

– Отрицание пойдет? – спросил Марк.

– Это что за невидаль? – прищурился Ястреб.

Марк протянул руки, с которых посыпалась грязь.

– Это из Школы Разрушения. Все, что не является твоей плотью, отторгается. И очень яростно. Видел, будто припалило? Даже зараза вся погибает, – объяснил Марк, крутя свои совсем чистые руки.

– Так, – кивнул Ястреб, – но при этом ты, как и все, пованиваешь иногда. Колись – в чем подвох?

– Ты прав, есть своя обратная, теневая сторона, вымазанная навозом. Сложно рассчитать вектор приложения Силы и меру этой Силы. У меня однажды кожа на ногах истлела за долю удара сердца. Месяц ходить не мог. Но ты же сам сказал – надо огранять наши дары. Ну, рискнешь? Или моя огранка – только моя забота, а, Птица?

Ястреб протянул руки, довольно смело, но в животе его лед разлился по кишкам. Без кожи на ладонях воин беспомощен. Но ничего страшного не произошло. Руки стали идеально чистыми, без последствий. Марк усмехнулся:

– Напугал тебя? Руки я частенько так «мою». Есть навык. А вот остальное – с переменным успехом.

– Уел меня, молодец, Мрачный! Ну, так что? Есть будем?

– А то! Смотри, какой сочный, еще скворчащий окорок!

Ястреб шумно глотнул.

И только они приготовились разорвать окорок, как возмущение магических потоков заставило их забыть о таком сочном, ароматном, покрытом румяной, поджаренной корочкой куске мяса, схватить мечи и откатиться под защиту полуобвалившихся стен, там встать плечом к плечу, спиной к камню древней кладки.

Два человека появились прямо из воздуха, без каких-либо порталов. Один – в глухой абсолютно черной накидке, другой – в такой же глухой, но абсолютно белой, как снег на вершинах гор.

Марка пробрала дрожь. И он почувствовал локтем, что Ястреба появление этих двоих тоже потрясло.

– Вынужден извиниться, что прервал вашу трапезу, уважаемые, – раздался голос из-под белой накидки, – но вы сами намекнули на ваше желание встречи с нами.