Убежище – это квадратная комната, примерно тридцать на тридцать метров, практически лишенная мебели. У дальней стены имеется стол с радиоконсолью, а вдоль стен стоят металлические скамьи, привинченные к бетонному полу. Рядом с радио есть еще одна дверь, на этот раз обычная, а не стальная. Я подхожу к ней, заглядываю внутрь и обнаруживаю комнату поменьше с биотуалетом и стеллажом, забитым припасами. В убежище нет ничего достаточно прочного, чтобы спрятаться под ним, если нашим гостям удастся пробить потолок.

Звуки истязаемого, стонущего металла наверху идут на устрашающее крещендо. Пол бункера трясется с каждым ударом и толчком. Дверь закрыта, мы словно крысы в коробке, и некуда будет бежать или прятаться, если крыша бункера, из чего бы она ни была сделана, не выдержит веса двадцатипятиметрового монстра. Я ненадолго задумываюсь, каков вес этих тварей, но решаю не заниматься подобными прикидками, пока они разносят станцию терраформирования у меня над головой.

– Что будет, если они доберутся до термоядерного реактора? – спрашиваю я, не обращаясь ни к кому конкретно.

– Пропадет поле магнитной ловушки, и реактор откажет, – говорит одна из техников. На ее грязном комбинезоне висит бейдж с фамилией «БАРМОР».

– И тогда он прикончит этих громадных тварей?

– Нет, – отвечает Бармор. – Если неожиданно отключить питание магнитов, они могут рвануть. Но при таком размере этим чудищам ничего толком не сделается.

Очередной толчок сотрясает комнату. На этот раз с потолка сыплется бетонная пыль.

– Дерьмо, – говорит Халли. Я следую за ее взглядом и замечаю трещину на стене бункера толщиной всего несколько миллиметров, но идущую от пола до потолка. Свет снова мигает, потом гаснет. На этот раз он не включается снова.

– Аварийный генератор сдох, – говорит один из техников.

– Да ладно? – бормочет какой-то десантник.

На каждой броне зажигаются тактические фонарики, окрашивая комнату в зловещий красный цвет. Вентиляторы кондиционера останавливаются с равнодушным треском.

– И что теперь? – спрашивает Халли.

– Здесь есть резервная батарея, – говорит техник по фамилии Бармор. Она подходит к маленькой кладовке с туалетом. – Посветит мне кто-нибудь?

Один из десантников подходит ближе. Бармор снимает крышку с настенной панели и открывает ряд устаревших механических выключателей под защитными крышками. Она щелкает некоторыми из них, и лампы на потолке бесшумно загораются. Несколько секунд спустя оживают вентиляторы системы кондиционирования, выкашляв в процессе немного бетонной крошки.

– Сколько она продержится? – спрашивает старпом Кэмпбелл.

– Час, может, два, – говорит Бармор. – Чуть дольше, если мы будем по очереди задерживать дыхание.

– Проверить патроны и экипировку, – приказывает сержант Бэккер своим десантникам. – Когда кончится воздух, мы эвакуируемся. И неважно, будут снаружи здоровенные монстры или нет.

Судя по виду десантников, эта идея их не вдохновляет. У нас есть несколько М-66 и пистолетов, но никому не удалось сохранить в этом столпотворении ракетницу, и я понимаю, что у нас нет огневой мощи, чтобы остановить даже одну из этих тварей. Но смерть от удушья не входит в список способов, какими мне хотелось бы умереть, поэтому я решаю покинуть бункер вместе со всеми.

Неожиданно совсем рядом со мной начинает кудахтать радиоконсоль. Тот, кто использовал ее последним, вывернул звук на полную мощность, и я дергаюсь от внезапного шума за спиной.

– Служащие САС, служащие САС. Говорит корабль ВКС САС «Манитоба» на аварийной частоте. Если кто-то из служащих САС слышит это сообщение, пожалуйста, ответьте.

Разговоры в бункере немедленно стихают, и три десятка глаз обращаются к столу с радио. На секунду в комнате воцаряется абсолютная тишина. Потом капитан-лейтенант Кэмпбелл подбегает к консоли и садится перед ней:

– «Манитоба», это старпом корабля «Версаль». Как слышите?

Ответа нет, лишь слабое шипение статики. Потом сообщение «Манитобы» повторяется:

– Служащие САС, служащие САС. Говорит корабль ВКС САС «Манитоба»…

Старший помощник снова пытается ответить, но «Манитоба» не реагирует. Он рассерженно бьет кулаком по краю консоли:

– Кто-нибудь, проверьте чертово радио, пожалуйста. Если мы не сможем вызвать помощь, нам хана.

– Аварийный буй, видимо, смог уйти в канал Алькубьерре, – говорит Халли. – И флот прислал подмогу. Кроме «Версаля», в этом месяце никто не должен был везти запасы сюда.

– И огромная нам от этого будет польза, если радио отбросило коньки, – говорит капитан-лейтенант Кэмпбелл. За нашими спинами возбужденно перешептываются десантники и техники. Гости наверху продолжают разносить станцию, но шум и грохот ушли чуть в сторону, к другой части комплекса.

– Оборудование в порядке, – говорит один из техников, проверив консоль. – На прием, естественно, работает. Насколько я могу понять, сообщения мы тоже отправляем, но, возможно, скопытилась связь с тарелкой наверху.

– Может, кому-то из нас сбегать наверх и связаться через комм на броне? – спрашивает Халли. Сержант Бэккер качает головой:

– Сбегать-то можно, но у этих коммов силенок не хватит, чтобы достать до орбиты. «Оса» в паре сотен километров их может услышать. Но до космоса они не дотянутся, даже если корабль будет прямо над нами.

– Как насчет твоей «Осы»? – спрашиваю я Халли. – Если ее не растоптали, конечно.

Халли и старпом Кэмпбелл удивленно смотрят на меня.

– «Оса» может, – говорит она. – Если удастся подняться в воздух. Только подготовка к взлету в темноте и холоде занимает десять минут. Пять, если послать к чертям устав и инструкции. Не думаю, Эндрю, что у нас есть столько времени.

Она смотрит на закрытую дверь. По ее лицу понятно, что она не слишком жаждет прорываться к «Осе» мимо того, что бродит наверху. Я обнаруживаю, что тоже не в восторге от этой идеи. На самом деле, мне почти хочется отмотать время назад и ничего не говорить, только бы тревога ушла с ее лица.

– Но тебе же не нужно лезть в птичку для предполетной подготовки, – говорю я. – Как мы заправляли «Осу» на «Версале»? Мы тогда вообще на другой палубе были.

– Забыл, что ли? Ты сделал это через нейросеть. Но здесь-то у нас нет корабельной сетки.

Внезапно я отчетливо чувствую небольшой вес админской деки, свисающей с моего плеча в своем противоударном чехле.

– Корабельной нет, – говорю я, и поток адреналина затопляет мой мозг. – Но есть неплохая портативная замена.

Я хлопаю по чехлу у себя на боку. Сначала Халли непонимающе смотрит на него. Потом широко открывает глаза.

– Эндрю, – говорит она. – Только за это я бы снова забралась в твою койку в учебке.

– Все, что мне нужно, – корабль в пределах прямой видимости. У беспроводного техобслуживания диапазон сорок пять метров, – я смотрю на Халли. – Пожалуйста, скажи, что знаешь код доступа к сетевому интерфейсу птички.