Лета смотрела на Милована, стискивая кулаки так, что ногти до крови впивались в кожу. Наконец их взоры встретились. Командующий вложил поводья в одну руку и наклонил голову, сверля Лету глазами.

— Ненавидишь меня? — спросил он.

Лета вскочила на ноги, зашаталась из-за постоянно движущейся повозки, но устояла. Она прыгнула, и так и не смогла достигнуть командующего, потому что он остановил ее, ударив наотмашь по лицу. Она вскрикнула и упала. Удар опять поразил ее челюсть.

— Ты тупица, если бросаешься на меня со связанными руками, — отрывисто произнес он. — Когда-нибудь это тебе аукнется. И ты сдохнешь так же, как твой дружок, в собственном дерьме и крови.

Она закипела от ярости.

— Тогда убей меня сейчас, чего ты ждешь?! — сквозь зубы процедила она, поднимаясь.

Эльф вдруг попытался остановить ее, дернув за руку. Она не обратила внимания.

— Ты можешь оказаться полезной, — край губ Милована пополз кверху, обнажая белые зубы. — Но не переживай, смерть скоро придет за тобой. И милосердия от меня не жди. Ты давно профукала свой шанс на быстрый и безболезненный конец.

После он пришпорил коня, уезжая вперед.

— Посмотрим, чей конец наступит первым, — прошептала Лета, провожая его взглядом.

Она вернулась в повозку и села, чувствуя на себе глаза Сезема, который был отчего-то тих, даже когда командующий скрылся из вида во главе строя.

Эльф, кряхтя, приподнялся на локтях. Его переносица распухла.

— Что он сделал тебе? — спросил он, потирая нос пальцами.

— Loualnijor, — отвечала Лета.

До самой крепости они не проронили ни слова. Лишь когда повозка остановилась, эльф выглянул за ее край и сообщил, что они были почти у самых ворот.

— Видимо, придется ждать, пока до нас дойдет очередь, — сказал он.

Лета равнодушно пожала плечами. Один из дезертиров дернулся и застонал.

— Проснулся, бедолага, — хмыкнула она.

— Самое время.

Солдат открыл глаза и что-то забормотал. Говорил он невнятно, с шипящими звуками.

— Я надеюсь, ему не вырвали язык, — произнес эльф.

— Какое тебе дело до лутарийского солдата?

Эльф глянул на нее и улыбнулся.

— Наш унылый диалог в таком случае перерастет в дискуссию, пока мы будем ждать.

— Уж прости, что не побеседовала с тобой должным образом, — язвительно сказала Лета.

Солдат продолжал что-то мычать.

Зацокали копыта. Их окружили несколько дружинников. Один из них обхватил Лету за плечи и вытащил из повозки. Она успела заметить встревоженные глаза эльфа. Ее положили поперек седла и обмотали веревкой, чтобы она не соскользнула с лошадиной спины.

— Не теряйте ее. За мной, — услышала она голос Милована.

Лета дернулась, но безрезультатно. Она лежала, связанная, зажатая с одной стороны конской шеей, а с другой — широкими бедрами дружинника. Он поскакал вслед за командующим, и дальше уже Лета ничего толком не поняла. Весь ее обзор занял строй из повозок и солдат, в котором она раньше ехала. Копья, щиты, плащи, мечи и кольчуга мелькали у нее перед носом до самых ворот. А там ее встретил шум из громких разговоров и суетливой беготни.

Она увидела мощеный грубым камнем двор, массивную решетку, которая служила Бастиону воротами, несколько людей в лутарийской форме, знамя с грифоном, висевшее над большой дубовой дверью. Затем на секунду все поглотила тьма. Они въехали в какой-то темный переулок. Миновав его, дружинник остановился и слез с коня.

Лету стянули с седла, поставили на ноги и распутали веревку. Перед ней была небольшая дверца в стене из коричневой каменной кладки, похожая на дверь подвала. Милован постучал и, когда дверца отворилась, велел двоим дружинникам вести Лету за собой.

Они волокли ее по полутемному коридору, который вонял плесенью и гнилью. Они дошли до винтовой лестницы, чьи высокие ступени уходили вверх. Лета спотыкалась и вырывалась, но могучие руки дружинников так крепко ее держали, что, казалось, оставляли на коже синяки. Она пялилась в спину Милована и гадала, что ее ждало. Она не понимала, почему каждый в строю, солдат, дружинник или пленник, остался ждать своей очереди, а ее провели в Бастион первой.

Лестница окончилась еще одним сырым коридором, и уже там они дошли до невысоких скрипучих дверей. Милован распахнул их настежь и вошел в просторную залу с низким потолком. Лета учуяла запах спирта и крови. Она успела разглядеть странные железные приспособления вдоль стен залы, деревянный стол в углу, заваленный всякими бумажками, блестящими металлическими инструментами, пучками трав и банками с зеленой жидкостью.

— Пристегните ее.

Лету потащили к стене, к которой была прибита цепь с ремнями. Ей разрезали веревку на руках, грубо развернули лицом к зале и толкнули, чтобы она прижалась спиной к стене. Было темновато, хотя наверху висел деревянный круг с десятками свечей на нем, служивший люстрой. Свечи были расставлены и по нескольким столам. Некоторые горели в канделябрах на стенах. От света, проникавшего через узкие бойницы, было еще меньше толку.

Ремни были мягкие, кожаные. Дружинники плотно застегнули их на запястьях девушки, подняли цепи вверх и укрепили их концы в стене. Руки Леты моментально начали затекать. Но дискомфорт был меньшим, что она могла испытывать в этой ситуации. Потому как втиснувшееся в ее поле зрения лицо со странными штуками у глаз, напоминавшими два отполированных кусочка стекла, не предвещало ничего хорошего.

Лицо сморщилось и отплыло назад. Это был тощий старый человек с абсолютно лысой макушкой и жилистыми маленькими руками. Он был одет в холщовые ткани, накинутые на него подобно мантии.

— Я должен знать, кто она такая, — произнес Милован.

Лета покосилась в сторону, каким-то смутным, почти интимным чувством уловив что-то знакомое. Вошедший в залу солдат держал в руках длинный предмет, обмотанный тряпками. Когда он швырнул его на один из столов, что-то блеснуло. Анругвин.

Лета сосредоточила все свое внимание на мече.

— В каком смысле?

— Есть ли в ней кровь илиара.

— О, — человек со странными стеклышками на носу вновь приблизился. — Без сомнений, строение костей ее лица говорит о наличии чужой крови… Эльфийской. Но вряд ли илиарской.

Лета вспомнила, что это были за стеклянные куски. Эта вещь называлась очками, сравнительно новое, полезное изобретение, позволявшее людям лучше видеть. Они были популярны у пожилых аристократов.

Милован возник рядом со стариком.

— А это ты видел? — он протянул руку и грубо задрал верхнюю губу Леты.

Она щелкнула зубами, но он уже отошел от нее. Она напрасно дернула цепи, выбросила вперед ногу, пытаясь достать до него. И только зря сотрясла воздух.