– Должно быть, это повергло тебя в замешательство. – Урсула откинула голову, подставляя лицо солнечным лучам. – Интересно, что Ирэн уже успела тебе рассказать, ma petite? Я имею в виду – о наших предшественницах.

– Немного. И я не знаю, что из этого правда, а что – нет.

На мгновение губы Урсулы презрительно скривились, и Морвен снова заметила сходство между ней и своей матерью.

Наконец Урсула заговорила:

– Я расскажу тебе все, ma petite, но это длинная история. Я начну с того, как… – Она помолчала. – Я очень любила свою мать. Я предала ее, хотя не собиралась этого делать. Я тоже не верила тому, что она мне говорила, но оказалось, что мама была права.

Глаза Урсулы заблестели.

– Так что же она рассказала тебе, grand-mère?

– Она сказала, что если бы они знали, кем она была, то убили бы ее. – Урсула повернулась, чтобы посмотреть Морвен в лицо. – Это правда, ma petite. Если они узнают, кто мы такие, то обязательно попытаются уничтожить нас.

Морвен вздрогнула.

Жесткая, сухая рука Урсулы опустилась на руку девушки, лежавшую на теплом камне, и погладила ее.

– Все будет в порядке. Мы знаем, как прятаться.

– Маман не знает… я имею в виду, она хранит хрустальный шар прямо в спальне!

– Ирэн знает, что делает, я полагаю. Она всегда это знала. – Урсула убрала прядь, упавшую Морвен на глаза. – А сейчас, ma petite, я отвечу на твой вопрос.

* * *

Это был длинный рассказ, во время которого спина Морвен разболелась от продолжительного сидения на шершавом камне, но она не смела пошевельнуться, чтобы не прервать замечательный, ужасающий, захватывающий пересказ их общей истории. Леди Ирэн тоже что-то подобное говорила, но она всего лишь сухо перечислила имена и места, а также события. Теперь Морвен с благоговением внимала рассказу об отчаянной женщине, которая наложила заклятие, чтобы защитить свой клан, и удерживала его всю ночь, пока не иссякли силы. Она проливала слезы из-за одинокой могилы среди каменных столбов Бретани. У нее захватывало дух от истории путешествия клана в Корнуолл и образования Орчард-фарм, которое предсказывала еще та бабушка. По словам Урсулы, клан полагал, что дар пропал со смертью старой Урсулы, но однажды ее мать посредством магии призвала к себе мужчину, который подарил ей дочь.

– Угасания нашего ремесла мы опасаемся больше всего, – пояснила она. – Сила передавалась от матери к дочери, а у меня было пять тетушек со скудным даром. И только моя мать передала мне его, надеясь, что на ней не наступит конец.

Урсула рассказала Морвен и свою историю: описала бездетный брак с Моркумом, жизнь, наполненную заботами о хозяйстве, призналась, что ее неверие в колдовство улетучилось, как только хрустальный шар открылся для нее. Морвен расплакалась, услышав, что ее прабабушка Нанетт была сброшена со скалы, и злилась на Моркама за его участие во всем этом.

Девушка понимала, что побег Урсулы оказался успешным, и у нее дух захватывало от описания путешествия на Арамисе, предке Инира. Она восхищалась преданностью Себастьена, своего дедушки, который последовал за Урсулой в Уэльс и навещал ее, как только выпадала возможность.

– Ирэн негодовала, – с печальным смирением рассказывала Урсула. – Она считала, что он должен жить дома и стать прилежным отцом. Но он не был работником, мой Себастьен. Его руки были мягкими, как твои, ma petite. Он играл на арфе, и его голос был самым благозвучным в мире. Твоя мать хотела, чтобы он забрал ее с собой, научил петь и играть. Она не знала, как это – жить, переезжая из города в город, не будучи уверенным в ночлеге и в том, что кто-то заплатит за твою игру. Но он часто, очень часто возвращался. Всякий раз, как только мог. – Ее глаза потеплели от воспоминаний. – Иногда он тайком проникал в мою спальню, и я просыпалась от того, что он целовал мои волосы или клал руку мне на плечо. Очень жаль, что ты с ним не знакома.

– Что же случилось с ним, grand-mère?

– Я так об этом и не узнала. Однажды он ушел, сказав, что будет играть с труппой в Лондоне, да так и не вернулся. Я думаю… – Она вздохнула и перевела взгляд на залитую солнцем реку. – Я думаю, он умер, ma petite. Если бы он был жив, обязательно бы пришел.

– Разве ты не могла воспользоваться хрустальным шаром, чтобы узнать это?

– Нет. К тому времени Ирэн уехала, чтобы стать леди, и забрала его с собой. Я могу обходиться без шара, но не настолько сильна, чтобы следовать за Себастьеном без помощи его.

– Мне так больно это слышать!

Урсула развела руками:

– Я работала на ферме на хуторе близ Тенби, ты знаешь. Жизнь была тяжелая, но хорошая. Я была счастлива, а Ирэн – нет. Она решила стать леди и, как только получила силу, воплотила эту мечту в жизнь.

– Я верну шар тебе.

– О нет, не делай этого. Это уже неважно, ma petite. Мне он больше не надобен. Я скоро отправлюсь к своей матери.

– Grand-mère, но твоя мать умерла!

– Она покинула этот мир, это правда. И будет ожидать меня в ином.

– Нет, пожалуйста, не оставляй меня, я же только что нашла тебя! Вернее, ты меня нашла, но…

– Такова жизнь, Морвен. Слишком длинная или короткая, иногда сладкая, порой горькая. Не огорчайся по этому поводу. Мы, женщины, посвященные в тайну, имеем над ней больше власти, чем другие. И помни, что в словах есть великая сила. А также в обрядах.

– Но я не знаю никаких обрядов.

– Ты научишься, а если нет, на все воля Богини-Матери. – Она нежно прикоснулась к руке Морвен. – Я устала, душенька моя. Я слишком задержалась в этом мире. Я чувствую, что пелена рассеивается… – Она вздохнула и прошептала: – Самайн вот-вот наступит, это саббат урожая, самый главный, завершающий ход времен года. Как раз подходящий момент.

– Я не хочу, чтобы ты меня покидала, – заплакала Морвен.

– Я буду недалеко от тебя, – успокаивала ее бабушка. – Просто смотри в хрустальный шар, ma petite. Я буду там.

* * *

К тому времени, как Инир доставил Морвен обратно в Морган-холл, солнце поднялось уже высоко над долиной. Казалось, день прощается с летом: синева реки поблескивала под потускневшим небом, под косыми лучами солнца раскинулись золотистые поля. Голова Морвен гудела от историй, которые она услышала: об ужасной кончине своей прабабушки, о любви и похоти, о горестях и надеждах, о предательстве матери… Хрустальный шар, тяжелый и безжизненный, Морвен спрятала у себя под мышкой.

Она так и не узнала, был ли папа́ ее настоящим отцом. Об этом знала, как говорила Урсула, только Ирэн, но та, похоже, собиралась унести эту тайну с собой в могилу. Морвен ничего не понимала в отношениях мужа и жены. И не была уверена, что ей это нужно знать.

Яго появился, как только она с Иниром прибыли в конюшню.