– Здравствуйте, мадам!

– Добрый день, милая барышня! Простите мою дочь, она, вероятно, была слишком навязчива, раз оказалась здесь.

– Что Вы, мадам. Алена великолепно воспитана, мы просто мило поболтали с ней.

– Поболтали с ней? – дама снимала с рук перчатки. – Невероятно.

– Мама, мамочка, смотри – цветочки! Эти-то можно рвать?

– Спроси у хозяйки, хорошо воспитанная девочка! – улыбнулась ей мать.

– Можно? – Аленка перевела взгляд на Лизу.

– Можно, только, надеюсь, не все? – тоже с улыбкой разрешила Лиза.

В заросшей траве сада проглядывали дикие ромашки, клевер и еще какие-то синие цветы, которые ошибочно называют дикими васильками… Лиза по своему детству помнила, что оторвать стебель этого цветка стоит неимоверных усилий.

– Пока Алёна играет, могу я предложить Вам присесть? – Лиза протерла платком и второй стул.

– Ох, с удовольствием посижу с Вами, – дама грациозно опустилась на предложенное место. – Я только приехала из города. А Вы, вероятно…

– Полетаева Лиза, дочка Андрея Григорьевича.

– Так Вы наша молодая хозяйка! Я так и подумала. А я – жена Александра Александровича Вересаева. Зовут меня Вера Дмитриевна. Лена – наша дочь. Она всё пытается во дворе цветов нарвать, так я ее ругаю за это. Там так всё нарядно стало! А тут у Вас, оказывается, ещё вот какие владения… Из окон это выглядит несколько иначе…

– Сад заброшен, сейчас просто некому следить за ним. А Вы здесь на время Выставки?

– Да. Мой муж – горный инженер. Вы бывали на Выставке? Заходите в горный отдел, там есть представительство чугунолитейного завода, Александр Александрович – его совладелец. Хотя, что это я говорю? – засмеялась она. – Руда, флюс, крица – разве это может быть интересно молодой барышне!

– Может! Очень интересно. Рассказывайте, милая Вера Дмитриевна! Папино товарищество тоже выставляется, а я служу у него секретарем. И мне очень интересно про Выставку!

– Вот Вы какая! – Вера Дмитриевна восхищенно оглядывала новую знакомую. – А я и не знала, что Андрей Григорьевич не только домовладелец, он никогда не упоминал.

– Мастерские все находятся за городом. В общем, ничего особенного, кустарное производство. Но наши замки и ножи по всей России расходятся.

– Как интересно! Я скажу мужу, мы обязательно зайдем посмотреть. С Вами так легко, Елизавета Андреевна, я понимаю теперь, почему Леночка с Вами разговорилась. Вы – какая-то «своя», как будто сто лет друг друга знаем.

– Ох, не смущайте меня! И зовите просто «Лиза».

– Лиза, Вы не представляете, что значит для меня это Ваше «просто поболтали». Раз уж мы так сразу сошлись, то я Вас в наши семейные невзгоды посвящать сейчас стану. Мы с мужем познакомились еще в Тобольске, я там выросла. После он увез меня на Алтай – с ним все время мы куда-то переезжаем! Там и родилась Леночка. А два года назад объявился этот завод, поехали мы в Пермский край. И по дороге где-то Леночка заразилась тифом. Лиза, Вы знаете – это была ужасная зима! Привезли на новое необжитое место совсем больного ребенка. Еле выходили, как сразу за тем – скарлатина. Ее тогда пришлось постричь почти наголо, она стеснялась страшно. С детишками не знакомится, гулять выйти не уговоришь… В Барнауле няньки-гувернантки все были местные, приходящие, никто с нами не поехал. Мы тогда думали, пустяки, приедем – сразу новых наймем. А тут получилось, что сначала одни только врачи вокруг дочки колдовали, а потом, кроме нас двоих, все чужие люди рядом оказались. Лена замкнулась. Молчит. Только головой качает – «да» или «нет». Думали, уж – насовсем так. А сюда приехали, вроде получше стало. А Вы меня сегодня, просто обнадежили – сама! Сама пришла и вы болтали!

– Так вот почему у нее учителей нету…, – задумчиво протянула Лиза.

– И это рассказала? Чудо просто! Учителей, действительно, нет. Французский она начинала учить. Немецким папа наш в совершенстве владеет. Языками мы пробовали с ней сами заниматься, но нас она не слушает, не воспринимает как преподавателей. Да и времени, если честно, не хватает, чтобы хорошо, системно заниматься, а не раз от раза. А надо бы уже девочку к гимназии готовить. Да кто ж возьмется – мы у Вас в городе всего на пару-тройку месяцев. Теперь уж, наверно, до дома придется обождать, – и тут Вересаева вскинулась в надежде: – А может быть, Вы сами, Лиза? Это было бы чудесно, и девочка Вам уже доверяет. И рояль. Я видела открытый рояль. Может пора уже Лену и музыке учить?

– Давно пора! Меня мама с трех лет за инструмент посадила, а в пять я уже бегло играла. Сколько Леночке?

– Шесть. Зимой семь будет.

– Конечно, надо начинать. Вы знаете, я наверно взялась бы, – размышляла вслух Лиза. – Но только за музыку, если раза два в неделю? Я у себя посмотрю мои детские ноты, и мы попробуем. А про остальное, я поговорю с одной своей подружкой, может она приходить сюда станет, если ее отпустят.

– А вы откуда с ней знакомы?

– Вместе Институт благородных девиц окончили. Она – с медалью!

– Лизонька! Поговорите, – Вера Дмитриевна положила свою ладонь поверх Лизиной. – Мы платить хорошо станем. Счет, письмо, чтение. Французский, чтобы не забыла. Может быть, еще немного по природе что-то. Поговорите…

***

Лиза закрыла крышку рояля, затем заперла залу. Алёна Вересаева ушла на свою половину, горделиво неся пред собой добычу – спасенного одноглазого зайца и охапку полевых цветов. Ее мама еще задержалась с Лизой в вестибюле большого дома.

– Я очень рада нашему знакомству, Лизонька! – говорила она. – В доме одни мужчины, так мне и перемолвиться по женским пустякам бывает не с кем.

– Одни мужчины говорите? – Лиза посмотрела на лестницу, ведущую наверх. – Вы знаете всех своих соседей? Кто они?

– Не близко. На втором этаже – всё люди приличные. Вадим Сергеевич, мы раскланиваемся. Тоже инженер, но по военной части. Кажется, сразу три комнаты снимает некий коллежский асессор. Очень достойный господин. Тоже каким-то образом связан с Выставкой, мы там часто сталкиваемся. Все с представительствами выставляться приехали, – она запнулась, ее взгляд опустился на двери апартаментов напротив собственных.

– На втором, Вы сказали, все приличные. А на первом, простите? – спросила Лиза, проследив направление и выражение взгляда Вересаевой. – Вас кто-то тревожит? Давайте скажем папе?

– Нет-нет. Ничего конкретного. Там проживает некий господин из Баку. Один, только со слугами. Мы, слава Богу, пересекаемся редко, у нас абсолютно разные распорядки. Вот сейчас он, скорей всего, спит.

– Так скоро же обед! – изумилась Лиза.

– Вот-вот. А приезжает под утро иногда.

– Нефтедобытчик? – поинтересовалась Лиза, вспоминая уроки географии.

– Ах, Лизонька, я не знаю, – Вера Дмитриевна коротко вздохнула. – Но уж если что он и добывает исправно, то это коньячную жидкость из графина. Да не по одному в день, как мне думается! Только папе своему ничего не говорите, пожалуйста! А то получится, что я…