– Если ты выучил пару заклинаний, мальчик, не нужно бахвалиться своим невежеством! – выпалила Матерь, что-то пробормотала, и возле нас широким кругом поднялось пламя. Бесстрашно шагнув в него, она оказалась по нашу сторону огненной границы. – Бессмертные не любят огонь. Ибо он, как слабость, сначала пожирает плоть, затем душу. Но зато он несет освобождение! Кто из вас первым хочет получить свободу? Как бы я ни любила Детей леса, созданий, защищающих свой дом и оберегающих эти земли, мне пришлось создавать и противовес. Я – та, на кого вы должны молиться! Именно я создала ваш никчемный, паразитирующий род!

Неожиданно пламя погасло так же быстро, как загорелось, и рядом с колдуньей вылепилась фигура высокого, худощавого и невероятно красивого парня.

– Эффектная речь, мадам Матильда. Вот только тело на этот раз подкачало…

Я замерла, не в силах поверить своим ушам. Этот голос я бы не спутала ни с каким другим. Уж очень он запомнился мне в первый же день нашего пребывания на «гостеприимной» земле Трансильвании.

– Барон Геминг… – Колдунья улыбнулась. – Люблю, знаешь ли, естественность… Ведь именно такой я была в тот миг, когда твоя несбывшаяся любовь так бездумно согласилась отдать мне свою молодость и красоту, а также твою жизнь и кровь. Но если ты так хочешь…

Ее на мгновение окутал густой туман, и перед нами появилась яркая, молодая темноволосая женщина. Невероятно знакомая!

– Дама в красном… – озвучила мою догадку стоявшая рядом Вероника. – Мадам Матильда.

– Проще сказать, ведьма, обманом создавшая два отверженных богом рода! – приговором прозвучал голос Влада. – И, право, неизвестно, кто из нас больший паразит!

– А ты бы упустил свой единственный шанс снова стать молодым и красивым? Снова жить? – стремительно развернулась к нему колдунья. – Нет! И потому никто из вас не вправе обвинять меня в том, что вы существуете! Кстати, барон… Мы, кажется, все с тобой обсудили? Я пообещала молодость твоей сестре, как только она вернется из безвременья, а ты взамен поклялся не подпускать девчонку к замку… Так почему она здесь?!

Молодой барон Геминг, чем-то неуловимо похожий и на Виктора и на Влада, вдруг виновато улыбнулся и развел руками:

– Кое-какие обстоятельства заставили меня действовать на мое усмотрение.

Ведьма прищурилась.

– И что же такое могло произойти, что заставило тебя нарушить договор со мной?

– Твоя ложь! – Парень перестал улыбаться. – Если бы похищенный нами святоша не рассказал Виктору правду, ты бы все списала на несчастный случай? Ответь! Ты ведь не собиралась возвращать из безвременья княгиню Софию Вайнскую?

Мадам Матильда удивленно вскинула брови.

– Я очень рада твоей предусмотрительности и осторожности, но искренне поражена твоим недовольством. Неужели ты действительно подумал, что я добровольно позволила бы жить той, что в свое время уничтожила тысячи моих слуг? Не для того я наложила на нее заклятие распада! И если бы не созданное тобой убежище, она бы превратилась в прах еще в день восстания!

– Лживая тварь! – Ангельский лик парня исказила ярость, и секунду спустя я уже смотрела в холеное лицо барона Геминга. – Ты же сама пришла с просьбой начать новый виток войны между нашими родами! Ты же сама подсказала мне, где нужно искать «сосуд», чтобы вернуть в мир Софию! Ты…

– Ладно-ладно! Не горячись… – Лицо мадам Матильды снова скрыл туман, стирая молодость, и перед нами вновь предстала Великая Матерь. – Да, я хотела схитрить… Но, как ты говоришь, обстоятельства изменились! Давай при свидетелях вновь заключим договор. Я выполню свою часть сделки, а затем ты вернешь мне девчонку.

Барон скользнул по мне взглядом, ухмыльнулся.

– Видимо, она тебе очень нужна? Догадываюсь, зачем. Впрочем, мне твои тайны не интересны. Ладно. Пусть так. Я отдам смертную, но только когда моя сестра выйдет невредимой из твоей ловушки, и ты вернешь ей молодость! А если снова попробуешь обмануть – сверну девчонке шею.

Ведьма прищурилась, словно что-то обдумывая.

Слушая их разговор, я честно пыталась понять: если мне уготовано стать «сосудом» княгини, то зачем возвращать молодость? А может, это особенность магического ритуала? Например, тело, куда перемещается душа бессмертного, теряет какую-то жизненную энергию? Стареет? С другой стороны, барон только что согласился после ритуала отдать меня этой ведьме! Но как? Зачем?! Ведь в моем теле будет душа княгини!

Пытаясь разгадать ребус, я украдкой всех оглядела.

На лице Матери застыло мучительное раздумье, в глазах барона горела плохо скрываемая ярость. Казалось, он едва сдерживается, чтобы не выполнить угрозу прямо сейчас. По бесстрастным лицам Вероники и Виктора вообще было трудно что-либо прочитать, а отец Яр стоял, закрыв глаза, неестественно бледный, с впалыми щеками, заросшими густой щетиной, и с черными тенями, залегшими под глазами. Почему Виктор его связал? Что произошло? Неужели обращение закончилось?

Влад склонился ко мне, губами коснувшись моих волос. Словно хотел успокоить. Я вздрогнула. Совсем забыла о его присутствии. Как бы я хотела сейчас посмотреть в его глаза, услышать, что мне ничего не грозит и все это лишь плохо поставленный спектакль!

– Договорились! – наконец решилась ведьма. – Я приду на закате. Предупреди слуг. И… еще одна просьба. Следи за своим выродком и держи его подальше от Мари.

Старуха бросила мрачный взгляд на меня, затем выразительно посмотрела на барона Геминга, развернулась и направилась к терпеливо дожидающимся ее лисам.

– Стрига[8]! – зло сплюнул ей вслед Виктор и толкнул в плечо не подающего признаков жизни священнослужителя. – Шагай!

Отец Яр вздрогнул, но глаза не открыл. Сделал несколько шагов и снова остановился.

– Что вы с ним сделали? Почему он связан? – не выдержала я, переводя взгляд то на Виктора, то на Веронику. Влад вцепился мне в плечи, пытаясь утихомирить, но меня понесло: – Какое вы имеете право так с ним обращаться? Он живой человек! В отличие от вас!

Виктор уставился на меня таким тяжелым взглядом, что в душе шевельнулся страх. Даже не страх – ужас! Боги знают, чего мне стоило не съежиться, не спрятаться за спины попутчиков, не закопаться в землю!

Наконец пытка взглядом закончилась, и он заговорил:

– Он был человеком. Сейчас он меняется, и в сотни раз опаснее прошедших обращение тварей. Его сознание бродит по иным мирам, выискивая звериную сущность, с которой он должен будет слиться, и поэтому сейчас он не чувствует, не понимает и не слышит. Так будет до тех пор, пока он не станет одним из слуг ведьмы. А что касается его связанных рук – это самозащита! Он попытался на меня напасть.

Я снова растерянно посмотрела на священника. Глаза закрыты. Словно он спит! Неужели это правда и изменения коснулись его уже так сильно, что почти ничего не осталось от того мудрого и смелого человека, каким я узнала его за эти несколько дней?