Несколько дней спустя, мужчины в баре хвалились друг другу и пересказывали по несколько раз, как нашли Бритого, своими методами доказали его вину и избили до полусмерти. Матросы, потомки пиратов, и сами пираты, которых здесь ошивалось едва ли не больше, ошибок не прощали – с врагами разбирались быстро и, как банкиры в верхнем городе, накидывали проценты сверху.

Гамбит старался не злить приходивших в «Золотую рыбку» морских разбойников, но в картах спуску никому не давал. В баре он играл, ел, пил и практически спал, проводя всё своё время, трактирщик привык к мальчику, и не придирался по пустякам, разрешая, появляться, когда вздумается. Матросы сперва сильно недооценивали малого, думали перед ними маленький, зазнавшийся сопляк, но выиграть у ребёнка не могли. За Гамбитом следили, пытались поймать его на подсчёте или пальмировании; когда мальчик сидел на раздаче, за ним следили в два раза пристальней – но не ложной тасовки, ни подснятий или сдач за ним заметить не успевали.

Ловкие натренированные пальцы вора, очень быстро выполняли требуемые пассы, в это время сам Гамбит, обычно смотрел на своих оппонентов, еле сдерживая ехидную улыбочку. Лицо оборотня представляло собой застывшую маску, разглядеть хоть какие-то эмоции, бушующие в его душе, не мог никто. Моряки поражались, завидовали, а иногда, до бешенства, ненавидели сопляка, но бить его просто из соображений «возможно, он мухлюет» не решались. В их рядах подчинялись правилу: не пойман – не вор; а поскольку доказать нечестную игру со стороны мальчика не могли, то и меры наказания отсутствовали. Так изо дня в день, моряки проигрывали ему свои деньги, но старательно пытались раскусить подвох, толпой наблюдая за игрой.

Оборотень сколотил себе нехилое состояние, часть, отдавая как налог, бармену в уплату своего «проживания». Моряки рассказывали друзьям про мастера шулера, те, в свою очередь, рассказывали своим товарищам, а они знакомым – так по цепочке разносились слухи о мальчике, который ни разу не проиграл. От желающих убедиться в мастерстве ребёнка отбоя не было, а у Леана не заканчивались посетители.

Незаметно подкрался день Противостояния – когда мир поглощала самая длинная ночь в году, после чего дни вновь начинали увеличиваться —, а с ним и праздничная неделя Середины Зимы. Моряки не появлялись в трактире, отмечая праздники в кругу семьи, или веселились в других барах, где главным козырем была выпивка, закуска и распутные девки. Бар Леана опустел, сам трактирщик прикрыл заведение, желая насладиться отдыхом со своей женой и детьми.

Гамбит одиноко ходил по украшенным к празднику заснеженным улицам, смотрел на счастливых людей, на полные семьи и завидовал их счастью.

Это всего лишь ещё один день, как миллионы других дней, почему люди так счастливы? Праздник пройдёт и всё пойдёт, как раньше: преступники, воры на улицах города, жулики в подворотнях. Но через год, снова будет праздник Середины Зимы, и снова все натянут улыбки и будут веселиться.

Гамбит не понимал людей. Они придумывали глупые праздники и ритуалы, исполняли их и веселились, но какой в этом смысл? Когда-то давно был выбран один день, и теперь каждый год в этот день все украшались, напивались и смеялись, ходили вместе по магазинам, дарили подарки, проводили семейные застолья.

Реми смотрел на них волком и тихо ненавидел – он тоже хотел бы ходить с родителями по магазинам, смеяться, держа их за руки; или хотя бы с дядей. Они бы заказали себе в ресторане самую большую порцию мяса под соусом, или по дюжине кур, а потом ломали бы на желание косточки ключицы, вытащенные из птицы; запивали бы чаем, и им было бы весело. Дядя рассказывал бы множество историй, интересных, живых.

Мальчик прогнал детские мысли. Он уже взрослый! Глупо мечтать о всякой ерунде. Люди, радующиеся жизни, мерзкие стражники, смеющиеся и пьянствующие, убили его родителей, убили дядю. Какой смысл теперь представлять, как бы всё было. Никогда этого не будет!

Может быть потом, думал мальчик. Он создаст свою семью, большую и весёлую. Все будут любить друг друга. Тогда он будет ходить со своими детьми по магазинам и смеяться. Но как он будет смеяться? Как он мог смеяться, после всего, что с ним произошло? Как он заведёт семью, если поклялся не привязываться ни к кому? Нет! Он всегда будет один. Одинокий волк.

Пошёл редкий снежок, покрывая свежим слоем, сугробы, отражающие блики сотни огней. Весёлый незнакомый мальчик выбежал из магазина, размахивая новеньким игрушечным мечом, следом за ним шли в обнимку радостные родители.

Реми бросил на них полный печали взгляд и быстро ушёл в проулок, скорее стремясь спрятаться в темноте и тишине от всего этого праздника жизни.

Смеркалось, солнце зашло за горизонт, но его и до этого не было видно из-за снежных туч. Огни освещали улицы резким светом. Сегодня все магазины закрывались раньше, потому что каждого продавца дома ждала семья и праздничный стол. Из распахнутых ставень, со вторых этажей разносились звуки весёлых застолий. А мальчик-сирота один бродил по заснеженным улицам и бубнил под нос старую песню волков-оборотней:

– Пригласи меня к огню,

На беду, я приду.

Предложи мне молока,

Кусочек мяса со стола.

Средь толп людей один – изгой,

Иначе видишь мир – другой.

Если в цепях, то сразу раб,

Что ни скажи – всегда неправ.

Я ненавидел крови вкус

И запах смерти резал нос

Всю жизнь доказывал, что я не трус

Сонм испытаний перенёс.

Руку мне ты протяни

Не кусаюсь я, смотри

Я снаружи только злой,

А в душе сокрыт покой.

Принизить все хотят, убить,

На цепь стальную посадить,

Ошейник колкий закрепить

И что есть мочи плёткой бить.

Боятся люди острых зубов,

Сияния глаз во тьме ночной.

Но кто б из них вместо оков

Погладил тёплою рукой?

Хотелось бы поесть слегка,

Погреться бы у очага.

И умолкает рыка звук

Едва погасишь ты испуг.

И оттого я злобный стал,

Что в взгляде ласки не видал.

Крови жаждет волчий клык,

В глазах огонь лесной горит.

Не вой в ночи волка согреет,

И не наполненный живот,

Не дальний путь, где ветер веет,

А знать, что кто-то тебя ждёт.

Неделя празднеств закончилась, и жизнь, как и прогнозировал оборотень, вновь пошла своим чередом: вернулись в бар заядлые игроки, и вновь пытались уличить Гамбита в шулерстве, но по-прежнему тщетно. Мальчик не всегда играл честно, чаще всего он ловко сдавал себе нужные карты, другим подкладывая вторые или нижние. Шулер умело тасовал колоду, и использовал разные методы фальшподрезок и снятий. За быстрыми движениями даже особо опытные, в карточных играх, моряки не успевали уследить. На память мальчик также не жаловался, запоминая расположение крупных карт в колоде, держа в голове битые и выбывшие, успевая анализировать и прогнозировать ходы противников.