– Ага. А под определение как подходил.

– Не скажи, того описывали постарше, силы не занимать, а этот на вид хиляк-слабак, тока что волосы.

– Да тут у всех волосы серые. Эфесцы вообще рано седеют.

– Это точно. Ты сам-то вон, под повязкой седину прячешь, – стражник засмеялся.

– Да иди ты! – не зло, как надоевшего со своими шуточками друга, послал мужчину второй пернатый и поправил повязку на голове, заодно сдвинув забрало.

Ещё какое-то время Реми слышал разговор двух удаляющихся людей. На этот раз он легко отделался, спасибо старому другу, чьё имя вовремя прилетело на ум.

Летом Гамбит осел на дно, стараясь не привлекать к себе внимание сильных мира сего. Он проводил время за неспешной игрой со стариками на лавочках, или сидел в своей комнатке, в сгоревшем доме, прислушиваясь к звукам улицы волчьими ушами, обращаясь лишь тогда, когда его никто не видел.

Медленно, но неуклонно таяли запасы денег, заработанных за зиму игрой в карты: расходились на еду, мясные закуски, сигареты подпольных дельцов, обувь – пришлось снова покупать летние сандалии. Гамбиту не удавалось подловить момент, когда бы моряки оказались в кабаках, в итоге содержимое кошелька не пополнялось. Оборотень не решался воровать, пока всюду сновала стража и разыскивала его. Если он снова попадётся на глаза пернатым, может не отделаться так же легко. В конце концов, они могли спросить, где он живёт, что он здесь делает, да и самое банальное, что спрашивают у детей и подростков – где родители? На это мальчик уже ничего не соврёт, а у стражников появится отличная возможность схватить его и обвинить в чём-нибудь наказуемом, или отвести беспризорника в сиротский дом. Реми хватало воспоминаний о подобных местах, он не желал возвращаться в рабство предприимчивым людям.

День за днём утекало лето в череде скучных, монотонных, однообразных недель, что проводил Гамбит в Озоне. Стояла знойная жаркая погода, мостовая под ногами напоминала раскалённые угли, у фонтанов толпились люди, желавшие освежиться, в бухте отгородили сетью небольшой участок, где могли плавать горожане. Оборотень иногда приходил, смотрел как на отведённом пятачке не более пятнадцати метров по диагонали плескалась толпа людей, словно рыба на нересте. Реми не мог похвастаться талантом пловца, умел держаться на плаву, но в виде волка ему легче давалось грести. Оборотень наблюдал за людской суетой и уходил прочь. Он ждал осени, когда жара отступит, завоют ветры с моря и вернуться из плаваний моряки.

Гремели шумные летние праздники, ярмарки открывались на каждом углу, а оборотню приходилось смешиваться с толпой, чтобы не привлекать внимание своим одиноким видом.

Празднества: сперва Первый сбор урожая и начавшаяся тут же ярмарочная неделя, а затем день Середины Лета, веселье, гулянья народа приводили оборотня в ещё большую депрессию. Люди радовались жизни, тратили деньги, покупали вкусные закуски, дарили друг другу подарки, а вечерами смотрели представления из иллюзий и молний, устраиваемые магами Воздуха. Целые оравы семей с детьми и друзьями блуждали по торговым рядам с улыбками на лицах, они смеялись и шутили, им всем было весело.

Гамбит, из мрака своего одиночества глядя на праздник жизни горожан, хотел убить их всех, или самому удариться обо что-то острое и умереть, истекая кровью. Как же он не любил подобные шумные сборища, они напоминали цирк во время представления, и прятали правду закулисья, правду о поганой Рин, которая била его плетью, выпуская свою злобу. Эти люди радуются сегодня, улыбаются прохожим, а завтра вновь изобьют до полусмерти голодного попрошайку, сдадут пернатым воришку, который пытался выжить, начнут обсчитывать легковерных и обкрадывать зевак. Такова природа людей.

Влюблённые обнимались, целовались, не таясь, родители держали детей за руки, матери качали младенцев на руках, старики гладили внучков по голове, друзья трепали друг друга по плечу. Все вокруг кому-то нужны, у них есть близкие, любимые люди, цель в жизни. Оборотень снова почувствовал себя одиноким на этом свете, чувство, которое на протяжении последних лет он подменял ненавистью ко всему миру.

Эмоции ожили в нём, поднялись из мрачных глубин, в которые он их затолкал. У него нет друзей, нет родных, у него нет даже цели в жизни; пустым взором Реми смотрел себе под ноги, пока не забрёл в тёмные пустынные проулки.

Он побрёл к своему любимому месту, где здания свисали с высокого склона, здесь оборотень любил под пологом темноты, глухой ночью, в одиночестве и тишине, любоваться расположившимся внизу городом и звёздным небом над ним с Персефоной, царственно плывущей в тёмной дали; дорожкой голубоватого света на тёмной воде спокойной бухты. За пределами залива, бушевало неспокойное море, разбивая волны о скалы, в его водах отражённая Персефона танцевала меж звёзд; но в этот раз мальчику предстала спокойная картина.

Город внизу, освещённый сотней ламп, вмещавших в себя маленькие яркие молнии, переливался в ночи, сверкал и привлекал внимание, глухо шумел в отдалении, раскатами музыки, смеха и радости жителей, а на входе в бухту сияли белым светом глаза статуи Ауру. Вечный маяк, созданный в статуе главы Кровавого Звездопада, указующий направление заблудшим кораблям, маня своим взором в бухту Боли.

Здесь Реми оставался один на один со своими эмоциями, со своим одиночеством, с тьмой, что давно поселилась в его душе. Он стоял на одном из ажурных карнизов перевёрнутого архитекторами здания, и смотрел вниз.

Если отсюда упасть, то можно разбиться в лепёшку, думал про себя мальчик. В последнее время мысль о самоубийстве посещала его с завидной регулярностью, словно жизнелюбие присущее волкам покинуло его, оставив в душе огромную дыру.

Какая польза от меня? Что я вообще могу? Никто даже не заметит, что одним горожанином стало меньше. Никто не вспомнит моего имени. Да никто и не знает моего настоящего имени, мальчик качнулся вперёд, но остался стоять на карнизе. Он посмотрел вдаль, сегодня Персефоны не видно на небе. Оборотень знал, что ещё не чёрная ночь, его богиня поднимется над горизонтом позже, перед рассветом, ведь она отворачивалась.

Даже Персефоне я не нужен. Она отвернулась. Не поднялась из-за горизонта. Мальчик ещё ближе придвинулся к краю, пальцы ног уже свисали с парапета.

Может мне и правда прыгнуть. Я всё равно не знаю, что делать дальше. Что будет дальше,… у меня даже нет цели.…Город внизу всё ещё праздновал Середину Лета, в небе летали волшебные существа, созданные из воздуха. Они выглядели очень красиво, но в тоже время, зная, что это всего лишь иллюзия, они вызывали жалость и тоску. Оборотень вытянул руку перед собой, изображая мага на крыше во время сезона гроз.

– Бам, – тихо шепнул Реми, но никакая молния не ударила в его руку. Он хмыкнул.

Волна отчаяния захлестнула молодого оборотня. Оно давило так сильно, что невозможно сопротивляться. Мальчик выставил ногу перед собой, намереваясь шагнуть в пустоту.

Да почему же мне так не хочется жить? Я же оборотень. Жажда жизни в нашей крови кипит сильнее, чем у людей, так почему? Какие же мерзкие чувства меня посещают.