Я хмыкнул, посмотрев на это, но тут же отвернулся — Яра неплохо справлялась и без меня. Сам же подошёл к парализованной девочке и склонился над нею.

— Ну что, воровка? Доигралась?

Оля смотрела на меня с испугом, но двинуться не могла — наверняка, у неё в крови был уже знакомый мне яд. Надёжно зафиксировав девочке конечности, не делая никаких скидок на биологический возраст и пол, я ткнул ей в плечо автодоком и вколол антидот.

Глядя, как подвижность постепенно возвращается в затёкшие члены нашей соседки, и как она начинает что-то бессвязно лепетать, причём чаще всего повторяя слова «не виновата» и «отпустите», я заговорил, медленно и стараясь быть убедительным:

— Молчать! Сейчас ты, максимально честно, рассказываешь всё как есть. И прошу обратит внимание на один момент. Сама ты нас не интересуешь совершенно, нам нужен только этот тип. Он вколол тебе парализующую дрянь, и неизвестно что с тобой собирался сделать. Если осмотришься по сторонам, обратишь внимание на ошейники и наручники, а также на те инструменты на столе — думаю, догадаешься, что ничего хорошего тебя от твоего дружка не ждало. Так что, его нет никакого резона выгораживать. А вот себя спасти можешь. Так что… Не молчи. Это твоё единственное спасение сейчас. Если мне понравится, что расскажешь — останешься жить, и не будет больно. Нет… Пеняй на себя.

Я старался выглядеть убедительно. Особых усилий для этого не требовалось, учитывая клокочущую внутри лютую злость.

И Оля, кажется, прониклась. Она быстро закивала и начала сбивчиво выкладывать историю своих недолгих и очень простых взаимоотношений с Бобриковым. Оказалось, тот её перехватил во время прогулки до туалета. Предложил сто кредитов за помощь в присмотре за соседями по каюте. Девочка, конечно же, согласилась — такие деньги на дороге не валяются. Но всё, что успела — это залезть в наши вещи, когда Яромиру следом за мной вызвали на допрос и она оставила сумку на койке.

Оля нашла там разрядник и револьвер. С ними сразу и побежала доложиться заказчику, который всё это время находился поблизости и ждал вестей. Правда, при виде оружия он почему-то разозлился и потребовал вернуть всё на место. Они это как раз и обсуждали, когда вдруг появились мы и нарушили их уединение. После этого Бобриков позвал Олю к себе в каюту, вколол какую-то дрянь, а уже потом появилась Яромира.

Я был склонен поверить тому, что перепуганная девчонка не врёт, и оставил её в покое. Вот только ясности в том, кто этот тип, один ли он, и насколько стоит его опасаться, не прибавилось ни на грош.

Взяв какую-то плотную тряпку, плотно завязал молча лежащей и смотрящей на меня с испугом Оле глаза. Девчонка перепугалась и начала кричать, подозревая неладное, пришлось ещё и кляп в рот втыкать. После этого, прямо вместе с матрасом, оттащил её в душевую кабинку, включил там погромче музыку и запер дверь снаружи.

Яромира следила за моими действиями с величайшей степенью осуждения, особенно когда я проверял узлы на путах и стягивал потуже руки и ноги, чтобы незадачливая воровка наверняка не смогла освободиться сама. Но, несмотря на недовольные взгляды, моя супруга так ничего и не сказала. Понимала, что только так можно сохранить нашей незадачливой соседке жизнь.

Я же, вернувшись в каюту, нагнулся над валяющимся на полу посреди каюты телом, вколол ему развязывающее язык лекарство и привёл гада в чувство.

Бобриков посмотрел на меня с неприкрытой ненавистью. Пришлось его несколько раз хорошенько пнуть, чтобы немного сбить спесь.

— Кто ты? У тебя есть сообщники? На кого работаешь? Говори!

Наш пленник просто обязан был начать говорить. Но вместо этого вдруг начал биться в судорогах и сипеть, выпучил глаза, изо рта повалила пена… Я ткнул автодоком Бобрикову в руку, но поздно. Безжизненное тело будто бы растеклось по полу, а стеклянные глаза уставились в потолок каюты. Всё закончилось за считанные доли секунды… А сверху закружился крошечный вихрь из светящихся точек.

— Хаос его забери! — не выдержал я, и пнул тело в бок.

— Это… Это то, о чём я думаю, да? — осторожно спросила Яромира.

— Не знаю, о чём ты думаешь, но это очень похоже либо на блок от допросов, либо на способность к суициду. И он был не простым человеком. Подойди, возьми его силу.

Яромира посмотрела на меня с некоторым удивлением и вопросом, но я кивнул, поощряя её на дальнейшие действия. После чего девушка нерешительно сделала несколько шагов по направлению к водовороту из мерцающих звёздочек. Которые, только она приблизилась, метнулись навстречу и мгновенно исчезли, касаясь её кожи.

Яра пошатнулась и чуть не упала, так, что пришлось её подхватывать. При этом она издала такой стон, что мне стало внезапно очень сложно сосредоточиться на деле. Но я стряхнул наваждение, устроил девушку поудобней на койке, а сам взялся за обыск мёртвого Боборикова. В карманах ничего интересного не нашёл, зато снял коммуникатор. И вот это устройство уже меня удивило, причём сильно.

С виду это была самая обычная гражданская модель, не очень дорогая, но и не из самых дешёвых. Вот только — взломать я его не смог, ни с первого раза, ни со второго, ни даже потратив на попытки проникнуть в цифровые потроха минут десять времени. Это только подтверждало, что владелец животной фамилии оказался далеко не таким простым, каким казался на первый взгляд.

Уже более внимательно я стал осматривать его одежду и даже ощупывать тело, даже раздел его, в надежде найти какие-нибудь тайники, татуировки, ещё какие-нибудь зацепки — но ничего не нашёл. После этого, выдвинув один из встроенных в стены ящиков для крупногабаритных вещей, свалил туда тело вместе с оставшимися от его одежды изрезанными лохмотьями и принялся за осмотр каюты.

Первым же, на что наткнулся взгляд, были очки Миллера — они валялись на полу, превращённые в бесформенную груду обломков. Судя по всему, Бобриков избавился от них в самую первую очередь. Аккуратно собрав все обломки и завернув в пакет, закинул их в нашу сумку — не дело, чтобы после нас оставалась такая жирная улика. К тому же, передатчик не испортился, и при желании я его мог использовать чисто как ретранслятор.

Кроме этого обнаружился развешанный на стене костюм и пара чемоданов с чистым бельём и прочей дорожной мелочью. Я постарался просветить это всё на предмет жучков и прочих устройств, ничего не обнаружил — но при этом совершенно не был уверен в своих способностях, отрицательный результат мог быть следствием как того, что ничего нет, так и того, что просто не смог ничего увидеть. Зато в одном из чемоданов обнаружилось крошечное потайное отделение, в котором лежал серый балахон из тонкой ткани, со светящимся рунным знаком. Когда коснулся его — балахон вдруг исчез.

— Что это?

— Накидка-невидимка. Крутая вещь. Похоже, я теперь знаю, как буду выбираться с лайнера…

— А я?..

— А твоё лицо пока ещё не крутят по всем каналам. Вернее — крутят, но без приписки «разыскивается» и «награда за живого или мёртвого».