Унно Мар принадлежал к высшей Касте Воинов и являлся ее покровителем. Он давал обет бессрочной преданности воинскому братству, которое исключало любые взаимоотношения с женщинами.

Продолжение рода было строго регламентированным процессом. В отведенное для этого время мужчины отправлялись на Арианию, выбирали себе женщину своей же касты и совершали ритуал совокупления. Взаимные симпатии не имели никакого значения: ритуал совершался для получения потомства, и только. Браков как таковых не существовало, долговременных связей тоже. Смешение каст считалось недопустимым и каралось изгнанием. Впрочем, ни у кого и в мыслях не было совершить ритуал с женщиной другого сословия.

Этот обычай был таким же древним, как истоки цивилизации Пеллактур. Никто уже не помнил, почему должно быть именно так. Никто не помышлял нарушить завет предков.

Унно Мар пытался изгнать влечение к Цинни из своего сердца.

Его ум взбесился, рисуя соблазнительные картины и обещая неведомые удовольствия. Это было похоже на сезон ветров, когда ураганы сметали все на своем пути. Стихия бушевала, невзирая на установленный порядок. Для нее не существовало каст.

Унно Мар сидел на камне, погрузившись в раздумья, раздираемый противоречиями. Морской прибой пенился у подножия скал. Лании колыхались, приближаясь и удаляясь вместе с волной.

Низкий протяжный звук заставил Унно поднять голову. Рядом никого не было.

– Наступают трудные времена, – прозвучало у него в ушах. – Что ждет великий Пеллактур, когда ее лучший Воин сидит и мечтает о запретных утехах? Грядет бесславный конец твоей цивилизации, пришелец…

Унно Мар вскочил, но вокруг простирались только черные скалы. Море ударило в них и откатилось назад с глухим рокотом…

Казакову полегчало.

Доктор Закревская оказалась отличным специалистом. Страхи отступили. Воспрянув духом, Вадим Сергеевич пришел на встречу с Калитиным в кофейню «Каир».

– Как ваши дела? – спросил тот, когда они сделали заказ и официант удалился.

– Лучше, – улыбнулся завуч. – Лена, кажется, оставила меня в покое. Она поняла, что я не собираюсь заявлять на нее в полицию. В любом случае я вам чрезвычайно обязан.

– Прекрасно.

Для себя Марат сделал вывод, что больная нога ограничила передвижения Слуцкой, и это не замедлило сказаться. Значит, все-таки она!

За бамбуковыми ширмами любители фруктового табака курили кальян. Душистый дым клубами плавал под потолком. Заунывная восточная мелодия напоминала Марату путешествие в Таджикистан, тесную гостиницу, огромные звезды над горными хребтами…

Официант-мулат принес кофе и орехи в меду.

– Здесь варят превосходный кофе, – сказал господин Калитин. – Попробуйте, Вадим Сергеевич.

Казакову не хотелось кофе. Но он послушно сделал глоток и скривился.

– Не люблю без сахара…

– Дело вкуса, – кивнул Марат и предложил собеседнику орехи. – Отличная штука.

Казаков послушно принялся жевать. Он не знал, как вести себя дальше. И спросил:

– Вы же не считаете меня паникером?

– Ни в коем случае…

Вадим Сергеевич приободрился. Он рискнул сделать глоток обжигающей темной жидкости, и на сей раз кофе показался ему не таким горьким.

– М-м… вы правы. С медом гораздо вкуснее.

– С тех пор как вы познакомились с Еленой, в вашей жизни произошли какие-нибудь изменения? – спросил Калитин.

– Н-нет… – покачал головой Казаков. – Никаких. Я за ней ухаживал, она отвечала мне взаимностью. Или делала вид, что ей интересно со мной… теперь уже не знаю. Мы встречались, раз или два в неделю. Особой пылкости с ее стороны не было, да и с моей тоже. Возраст, жизненный опыт делают людей осторожнее и рассудительнее. Это юность бросается в омут с головой, а мы с Леной переросли прекрасную пору безумств.

– Вы собирались жениться на ней?

– В общем, да. У меня были серьезные намерения.

– Госпожа Слуцкая дала вам свое согласие?

Казаков сделал большой глоток кофе и повернул чашку, рассматривая кофейную гущу на дне. Он сделал паузу для обдумывания ответа.

– Я не говорил с ней об этом… конкретно, – с усилием вымолвил он. – Так, намекал… Она, кажется, была не против.

– Кажется? – переспросил Марат.

Вадим Сергеевич страдальчески вздохнул.

– Теперь я ни в чем не уверен…

– Вы замечали в ее поведении какие-нибудь странности?

– Только взбалмошность! – раздраженно ответил Казаков. – И еще… она иногда проявляла патологическое любопытство. Какой-нибудь факт, которому она хотела найти объяснение, мог заставить ее вынюхивать, высматривать и чуть ли не подслушивать! На этой почве мы несколько раз ссорились. Я пытался убедить Лену, что шпионить за людьми некрасиво… но она не хотела слушать.

– Что значит «шпионить»? – заинтересовался Калитин.

– Меня ужасно бесила ее манера всюду совать свой нос и строить из себя Шерлока Холмса. Она подмечала различные мелочи и по ним пыталась делать далеко идущие выводы. Вот, например, пришел человек на художественную выставку, стоит, смотрит на картину. Лена заявляет, что у него тут назначена тайная встреча, потому как он на картину уставился пустыми глазами и пару раз оглянулся. Я говорю: может, он просто ждет кого-то. Но у Лены всегда наготове куча возражений…

Официант выносил из кухни в зал и расставлял на стойке блюда с восточными сладостями. Запахло корицей, имбирем и жареными орехами. За ширмами кто-то громко разговаривал по-арабски.

Дальнейшие расспросы позволили Марату выяснить, что неуемное любопытство было единственной серьезной странностью госпожи Слуцкой. О Христофоре Граббе она ни разу даже случайно не заикнулась. Если она и следила за Широковым, то Вадим Сергеевич об этом не подозревал.

– Широков? Не знаю такого… – искренне удивился он.

– А как Елена относилась к соседям?

– Никак. Она их игнорировала, если они не возбуждали ее любопытства. Лена не очень-то общительна. Она предпочитает наблюдать со стороны, избегая прямого контакта.

– Ей присуща скрытность? – уточнил Марат.

– И да, и нет. Раньше я считал ее искренней, но после того… после… в общем, вы понимаете… оказалось, она сумела ввести меня в заблуждение. Что-то свое, личное Лена скрывала. Я и подумать не мог… Выходит, я плохо разбираюсь в людях. Да! Еще она увлекалась книжками по магии, колдовству и прочей… ерундистике. Но это так… от скуки.

Они еще немного посидели. Марат предложил заказать еще сладостей, но Вадим Сергеевич вежливо отказался.

– Сахар вреден для здоровья, – сказал он. – И кофе, кстати, тоже.