место для завтрака. Мы подъехали к зданию какого-то отеля, и я начал отнекиваться и объяснять, что мне не нужен ночлег, подумав, что водитель неправильно меня понял, но он только приветливо улыбнулся и позвал проследовать за ним через ресепшен к старой витиеватой лестнице, ведущей, казалось, на какой-то чердак. Поднимаясь по скрипящим деревянным ступенькам на четвертый этаж, я сильно смутился его выбором, но, миновав последний пролет, сразу же понял, что это именно оно. Меня ждал очень атмосферный руфтоп, заставленный уютными коваными столиками, накрытыми домашними скатертями в клеточку, с десятками горшков со всевозможными цветами. Справа от столиков красовалась целая зеленая стена из самшитов, которая очень освежала в это жаркое утро. Но самое главное я увидел, когда уже выбрал столик и развернулся спиной к выходу на террасу, откуда пришел. Там передо мной неожиданно открылся просто фантастический вид: внизу роился шанхай из голубых, красных, зеленых и желтых индийских домов, настроенных прямо друг на друге, а за ними на горизонте в утренней дымке открывался сам… Тадж-Махал! Тот самый, который я тысячу раз видел на всевозможных картинках. Мы собирались отправиться к нему сразу же после завтрака, но я совсем не ожидал, что знакомство произойдет прямо сейчас — да еще и с такого неожиданного ракурса. Шпили его белых колонн и причудливой формы купола будто вырастали из города и были его стражей — при взгляде на эту величественность ты понимал, что заехал в очень особенное место. С которым ждал встречи, возможно, всю жизнь.

* * *

Аромат традиционного индийского завтрака, который со знанием дела заботливо заказал для нас мой проводник, даже не дав взглянуть в меню, отвлек меня от размышлений о высоком: этим смешением цветов и запахов в тарелке невозможно было не соблазниться. Сначала нам принесли пряную закуску пакора из жаренных в кляре и нарезанных на мелкие кусочки овощей, а потом с каждой минутой стол все больше и больше заполнялся тарелками: острые пончики вада из пальмы саго с кокосовым чатни (густой соус из мякоти свежего кокоса), хрустящие рисовые блинчики доса с фруктами и напоследок манговый напиток ласси с йогуртом, чтобы заполировать весь этот пир. Столовыми приборами служили либо руки, либо паровые лепешки идли из ферментированного гороха маш и рисовой муки — и от этого было еще самобытнее и вкуснее.

После ужасной дороги этот вид, богемный завтрак и приятная компания моего гида стали мне настоящим вознаграждением за все терпение. Мне казалось, что лучшее я уже увидел и спешить совсем некуда, но водитель напомнил, что самое интересное впереди, и мы выдвинулись в сторону Тадж-Махала, чтобы теперь рассмотреть его во всей красе. Совсем не будучи фанатом всяких архитектурных сооружений, тем более распиаренных на весь мир, я все же сильно впечатлился.

Дворец всплывает перед глазами абсолютно особенным образом: несколько секунд идешь по узкому проходу с потолком и стенами, видя только темноту вокруг и вспышку света впереди, в конце арки. И вот спустя двадцать метров в прицеле оказывается Тадж-Махал, внезапно вырастая и как бы двигаясь на тебя — очень эффектная оптическая иллюзия. Будто из замочной скважины просачиваешься и попадаешь сразу в Нарнию из детских сказок.

Открытием также стало то, что сам Тадж-Махал, оказывается, не что иное как мавзолей. Дело в том, что индийский шах Джахан однажды встретил на рынке девушку, которая пленила его своей красотой, — одним словом, влюбился. Вскоре она стала его любимой женой и прожила с шахом семнадцать счастливых лет. Однако Мумтаз Махал умерла во время родов их четырнадцатого ребенка. Джахан не смог ее забыть и больше никогда уже не был счастлив.

В память о своей любимой жене и годах их семейного счастья индийский правитель велел построить самый прекрасный в мире мавзолей, красивее которого нет в мире. К работе были привлечены лучшие зодчие и мастера Индии и Европы — всего около двадцати тысяч человек, а само строительство длилось долгие двадцать лет.

Фейсал как лучший гид повсюду гулял со мной, припоминая особо интересные детали легенды, и дал полезную наводку для прогулки. Оказалось, что лучший вид на Тадж-Махал, и что очень важно — без толпы, — открывается с другого берега реки Джамна. Там можно было спокойно полежать на газоне, полюбоваться гигантским сооружением, отснять все на фото и видео, и никто нам не помешал — а мне ничего другого и не нужно было.

После осмотра «Короны дворцов», как называют мавзолей сами индусы, Фейсал предложил «освежиться горячим чаем» в гостях у его друга, чем вызвал у меня некоторую долю подозрений.

— Предупреждаю, покупать ничего не буду, поскольку не могу таскать с собой по миру сувениры, понимаешь? Поэтому, может, лучше не будем тратить время? — я постарался сразу расставить все точки.

— А кто сказал «покупать»? — только и произнес спутник, слегка понизив голос. Очень старался не подать виду, но я заметил перемену в его настроении. Видимо, план классического шопинга не удался.

Чайная оказалась буквально в пешей доступности. Пожилой индус за прилавком бережливо раскладывал травы по тканевым мешочкам и, видимо, был так увлечен процессом, что даже не заметил, как открылась дверь. Спустя мгновение он таки вернулся к реальности, и его лицо резко озарилось восторгом и радостью: он увидел Фейсала.

— Баба, старик, как я счастлив тебя видеть! — он аккуратно отложил в сторону мешочки и стал протискиваться по узенькому лабиринту витрин крошечной лавки. Друзья крепко обнялись и похлопали друг друга по спине.

— Намасте, Амрит, — склонил голову в приветствии старшему мужчине Фейсал (каждый жест индусов был пропитан соблюдением обычаев и традиций — неважно, путешествуешь ли ты в захолустной деревне или прогуливаешься по современному кварталу с высотками). — Мы к тебе с приятным гостем, он позволил мне сегодня показать ему город. А я подумал, что невозможно прочувствовать вкус Агры без твоей горячей душистой масалы. Приветствуй — это Артемий.

И чайный мастер с гостеприимством бабушки пригласил меня присаживаться на подушки за один-единственный низенький столик, стоявший в углу лавчонки. Спустя пару мгновений на скатерти, как по волшебству, уже появился глиняный чайник с оловянными резными чашками и круглые пиалы с сахарным песком, фисташковой помадкой и ладу (индийские сладкие шарики из масла гхи, нутовой муки и кокосовой стружки). «Может, Фейсал его все-таки предупредил о приезде? Откуда столько сладостей, неужели сюда так часто заходят гости?» — пронеслось у меня в голове.

— Всегда обязательно угощаю клиентов своими любимыми сладостями и чаем, — будто прочитал немой вопрос в моих удивленных глазах Амрит. — Если относишься к каждому