Резко выпрямившись, смотрит на меня уже так, будто ничего не произошло. Ну точно псих! Наклоняется и поднимает с пола пиджак и снова набрасывает на мои плечи. Я же стою как вкопанная в священное место. Смотрю в пол на свои босые и грязные ноги, а Рэн поддевает мой подбородок.

– Посмотри на меня.

С удовольствием, Рэн, но только сквозь оптический прицел!

– Надеюсь, мною сказанное ты обдумаешь в ближайшие дни.

– Это тебя так от недостатка секса плющит? Так иди! Гуляй! В чём причина? Ведь мы друг другу никто!

– Никто значит, – отстраняется на шаг. – А ведь мне еще никогда женщины не отказывали.

– Стало быть, и я в чем-то первая. А ты что, серьёзно решил меня взять прямо в храме Трёхликой, раз я ехать с тобой не хочу? Это ты классно придумал! – шиплю саркастично. – Не хочу такого потребительского отношения к себе! Чтобы ты по своему желанию брал меня там, где тебе вздумается и без моего согласия! У тебя, может всё и горит в штанах от переизбытка тестостерона, а у меня душа горит от боли, но тебе лишь бы своего солдата куда-то приставить.

– Ну, вообще не куда-то, – поправляет он, а из меня вырывается истерический смешок.

– Ты бы так себя не вел, если бы знал, каково мне сейчас!

– Если бы ты знала, каково мне, тоже так себя бы не вела!

До кампуса мы доехали молча. Я даже успела вздремнуть. Дождь больше не заливал, просто моросил ледяными остатками. Охранник открыл ворота и поздоровался с Сурдо, но не со мной. Я лежала на заднем сиденье и как только мы проехали вперед, я встала и натянула туфли на больные мозоли.

– Ты же понимает, что я не останусь у тебя.

– Я даже на такое не смел надеяться.

– Что делать с платьем?

– Можешь выкинуть.

Взяв сумочку, выхожу из машины и быстро иду в сторону общежития. Кажется, что стук каблуков слышен по всему кампусу, но идти босяком больше не хочется. Рэн поспевает за мной и снова накидывает мне на плечи свой пиджак. Я бы и без него дошла, без пиджака, да и без Рэна! Но спорить не собиралась. Чувствую его недовольство своим затылком, будто у меня там третий глаз.

– Я ведь сама могу дойти.

– Не сомневаюсь, – отвечает, но всё же плетется позади.

Не знаю, сколько времени, мобильный давно здох. Впрочем, кто меня искать будет, разве что Лика закинет пару сотен смс с подозрением на мои загулы. Но кто б говорил!

Остановившись у входа в общежитие, я развернулась и, не глядя в глаза причине моей печали, протянула пиджак. Мне не нравится, как закончился вечер. Я бы хотела, чтобы сильные мужские руки обняли меня, чтобы он сказал : «Всё нормально, не переживай, справимся. Погорячился, напился, накурился», да что угодно! Но куда уж тут. Схватив пиджак, он развернулся и пошел прочь.

Вот и закончился вечер…

Открываю глаза и вижу, как Лика с Арвиной пялятся на меня.

– Вы чего?

– Рассказывай. Хотим во всех подробностях! – вскрикнула кудрявая, а вторая кивнула.

– О Чем? Мне нечего рассказывать. – утыкаюсь носом обратно в подушку и натягиваю одеяло, которое девчонки стараются с меня стащить. Вот же приставучие!

– Поимей совесть! – обиженно тянет Лика. Ну конечно, ведь в пятницу вечером, когда я ей сказала, что иду на свидание и мне нужна её сумочка, она в залог взяла с меня слово рассказать ей, как всё пройдет. Один лишь момент! Она не знала, что я буду с ректором.

– Лучше парня иметь, – бухчу на неё. – И не переживай, моя девственность всё еще моя.

– А ты разве не встречаешься с ректором?

– Что за чушь?! – тут же подскакиваю.

Это что же получается, сплетни идут семимильными шагами, пока я в воскресное утро прижимаюсь к подушке?

– Когда это мы были вместе?

– Вчера. Разве нет? Ты обломала нашего ректора и нам ждать на парах беды? – звучит от неё крайне встревоженно.

– С чего ты взяла, что мы были вместе?

– Все так говорят!

Я падаю на подушку. Может быть, вчерашний вечер и был неудачным, но эти события я не потяну за собой в будущее.

– Изабелла! нам надо поговорить.

– Профессор Марк, чем заслужила ваше внимание? – поворачиваюсь с подносом, который служит преградой между нами и улыбаюсь шире некуда.

Внимание привлеклось само собой, а взгляд мимо проходящей Индиры желал нам обоим утонуть в кровавом отчаянии. И что с этой девчонкой не так?

– Агнесс, не дури. Я жду тебя через пять минут в парке, – говорит уже шёпотом.

– Через двадцать пять.

– Что?

– Я хочу есть, – говорю, не улыбаясь. – Так что через двадцать пять минут или я вообще не приду.

– Хорошо.

Ровно в семь вечера я наслаждалась благоухающими хризантемами, которые на мое удивление еще были в цвету. Оборотень к своей глупости отсутствовал, значит, все остальное это его проблемы. Зато я увидела, как Рэн вышагивал под руку с какой-то темноволосой дамой и это еще раз доказало мне о его несерьезности ко мне. Больно? Да! Обидно! Конечно! Но не всё так страшно. Страшно, когда сапёр ошибается.

– Агнесс, – подкрадывается гадкий пёс из-за кустов, тем временем, как я уже была готова бросить в него огненный противоблошиный снаряд.

Я теряю из виду Рэна, а оборотень тащит меня дальше в кусты, а это мне совершенно не нравится.

– Лейтенант, у тя чё, крыша протекла? Не учили не подкрадываться к ведьмам?

– Ну-ну, – выставил он руки перед собой, мол, сдаюсь, – Тише, успокойся и доложи обстановку.

– Я не нанималась тебе в разведчики.

– Разве ты не должна была разоблачить Сурдо в том, что он демон?

– Он не… Я здесь, чтобы найти фолиант, а не демонов искать. И менталист не демон.

– А фолиант… где он?

Я подхожу впритык, напирая на него своей грудью, Марк даже смутился и сделал пару шагов назад, явно не понимая моего поведения.

– Почему отец выдает меня замуж за тебя?

– Чтобы я тебя защитил.

– Защитил? Не нужно меня защищать, я сама кого хочешь обижу.

– А еще я неотразим, – поиграв бровями проходится пятерней по волосам. – Красив, состоятелен, а главное, молод. Не то что Сурдо.

– У тебя открытый симптом ЧСВ, – Марк вздёргивает бровь в непонимании. – Расшифровываю, записывай: «Чувство. Собственной. Важности». Меня не интересуют твои качества, меня интересует, какого чёрта? – дерзко срываюсь на него. Ну а что? Меня и так уволят скоро. Какая уже разница. – Что есть такое, чего я не знаю? Мы никогда с тобой не ладили, – тыкаю пальцем ему в грудь. – Ты всегда издевался надо мной, всегда пытался сорвать операции, что я проводила. Это зависть, Марк? Или дурость?