вокруг себя выстроил.

Конечно, возможность разрушения со стороны сверхъестественных сил должна была стать главной проблемой Мериды, но это было не единственное, чего стоило опасаться. Другая, более мирская угроза нависла над Данброхом, и она становилась всё реальнее.

Когда в замке уже начали отсчитывать дни до Рождества, к ним пожаловал непрошеный, но уже знакомый, гость.

Волкастый.

Конечно, он прибыл не один, в качестве подмоги с ним был целый отряд головорезов, которые должны были наводить ужас, пока их предводитель ведёт переговоры.

– Я надеялся больше никогда не приходить сюда, – прорычал Волкастый своим сиплым голосом. – Но мне сообщили, что ваша дочь всё ещё здесь, а вместо того, чтобы отправить сыновей к лорду Макалпину, вы решили оставить их при себе.

Мерида с тройняшками наблюдали за всем с балкона, где принцесса пряталась на прошлое Рождество. Элинор и Фергус сидели на тронах и выглядели исключительно царственно. По одну сторону от них навытяжку стояли гвардейцы, а по другую – аккуратные и скромные воспитанницы королевы. Принцесса с радостью отметила про себя, насколько изменился тронный зал. Теперь он действительно производил впечатление. Даже госпожа Маклаган из Ардбарраха сочла бы его достойным королевских особ. Казалось невозможным прийти сюда, опрокинуть столы и рассчитывать, что это так просто сойдёт с рук.

– Думаю, вы не вполне верно оцениваете полученные сведения, – хмыкнул Фергус.

– Мерида посетила Ардбаррах, Кинлохи и Илан Глан. Предпринять даже одно такое путешествие в течение года – большое дело, не говоря уже о трёх.

– Это было её предложение, не моё, – пожал плечами Волкастый.

– Да. И она выполнила свою часть договора. Более того, мы с вами знаем, что Кинлохи сгорел дотла, так что моя дочь никак не могла остаться там. Один из моих сыновей воспитывается в Ардбаррахе, а сейчас приехал навестить нас на праздниках. К тому же, побывав в Илан Глане, я приняла решение сама взять на воспитание нескольких девушек, которые находились на попечении Маэль Мюир. – Голос Элинор был твёрже стали. – Если цель вашего господина – объединение королевств, то мы более чем выполнили свой долг. А если им движут другие мотивы, то нам самое время об этом узнать.

– Разумеется, установить добрососедские отношения его единственное желание, – с усмешкой произнёс Волкастый.

В тронном зале повисла тяжёлая тишина.

– Тогда, я думаю, мы можем согласиться, что работа моей дочери выполнена, – отрезала Элинор.

– И преданность Данброха не вызывает сомнений, так что лорд Макалпин может ни о чём не волноваться, – добавил Фергус.

Волкастый облизал губы, а затем сказал:

– Уверен, он будет более чем рад услышать, что может спокойно отдыхать в этот Йоль. Я хотел бы познакомиться с юными леди, которых вы приютили в замке, и также переговорить с вашим сыном о его жизни в Ардбаррахе. Кроме того, мне было бы приятно увидеть, какие перемены произошли в Данброхе с моего прошлого визита. Как только мы с этим покончим, я смогу отправиться в обратный путь. Не хотелось бы, чтобы холода застигли меня в дороге.

– Очень хорошо, – кивнула Элинор. – Мы будем рады показать вам, чего достигли.

Хьюберт прошептал на ухо Мериде:

– Вроде всё прошло неплохо.

Поскольку это был Хьюберт, шёпот было слышно из любой точки тронного зала, потому что, даже стараясь говорить как можно тише, он всё равно был очень громким. К счастью, Волкастого уже повели осматривать территорию замка.

У Мериды словно камень с плеч упал.

Она не знала, во что выльется эта встреча, но о таком исходе даже не мечтала. Девушка была уверена, что Тосахтах затаил обиду на Элинор после их разговора у разрушенного города и раздосадован тем, что тройняшек не прислали к нему, как он просил.

Но теперь всё разрешилось, а значит, одной проблемой стало меньше, и она могла полностью сосредоточиться на Харрисе.

– Сможешь продемонстрировать ему свои мускулы, – хохотнул Хэмиш, обращаясь к Хьюберту.

– А мама покажет ему своих идеальных девушек, и мы все спокойно встретим Рождество, – сказала Мерида. – Какое облегчение!

Харрис раздражённо фыркнул, встал на ноги и спустился с балкона. Через несколько секунд тронный зал содрогнулся от цокота когтей по каменному полу – это Брионн заметил, что хозяин ушёл, и бросился вдогонку. Говорят, собаки с возрастом начинают походить на своих хозяев, но пока не было видно ни малейшего сходства между Брионном и Харрисом.

– Да что с ним такое? – удивилась Мерида. Она не могла упоминать о сделке, но всё же решила немного расспросить братьев. – Как думаете, есть что-то, о чём Харрис не рассказывает?

– Да, он хочет сбежать с Тосахтахом, – сказал Хьюберт.

– Что?

Хьюберт тоже поднялся.

– Мы подслушали, как мама говорила с папой о том, что Тосахтах хотел забрать Харриса к себе. Хейм, помнишь какое у него тогда было лицо?

Хэмиш мрачно кивнул.

– Потом он весь вечер был на взводе. Ты бы только видела! Ни слова нам не сказал. Я даже слышал, как он швырялся вещами в своей комнате.

– Он считает нас всех идиотами, – вздохнул Хьюберт. – Это очевидно. Думает, что за Тосахтахом будущее, а мама и папа просто скучные и старомодные.

– Харрис вам это сказал? – неуверенно спросила Мерида.

– Ты же его знаешь, – закатил глаза Хьюберт. – Брось!

Даже думать о таком Мериде было невыносимо, но в словах её братьев был смысл. Харрис хотел примкнуть к Тосахтаху? Вот что его угнетало всё это время? А если это способ для него измениться, то готова ли она помочь брату?

Она вспомнила о разрушенном городке. Колодцы, засыпанные солью. Срубленные деревья. Стёртые с лица земли дома. Разрушение, чтобы наказать, разрушение, чтобы предупредить. Разрушение ради разрушения. Это противоречило всему, во что она верила. Возможно, ей не понравилось в Ардбаррахе, но, по крайней мере, там не учили мальчиков грабить ради одного только грабежа.

– Должен же быть способ поговорить с ним, – вздохнула Мерида.

– О, поговорить с Харрисом совсем не сложно, – улыбнулся Хэмиш. – Проблема в том, чтобы заставить его отвечать.

36. Последний шанс

Короткие дни перетекали в длинные ночи, которые затем становились ещё более короткими днями и ещё более длинными ночами.

Чем больше Мерида пыталась вывести Харриса на разговор, тем более отстранённым и раздражённым он становился. Стоило ей только решиться подкараулить