Только в аспирантуре я наконец узнала нашу семейную историю алкоголизма. В доме никогда не водилось много спиртного, и, когда я росла, рядом никто не пил. Исследуя, как и большинство студентов, нацеленных на социальную работу, свою личную историю, я узнала, что алкоголь разрушил жизнь многих моих родственников. Я начала лучше понимать и свою социальную зависимость от выпивки. В 1996 году, получив диплом магистра социальных наук, я бросила пить и курить. Мне повезло. Я имела знания и средства, чтобы сделать такой выбор; у меня была поддержка, с которой я смогла оставить щит и меч. Считаю свой путь к трезвости одним из прекраснейших подарков жизни.

У многих девушек и женщин «дно бутылки» оказывается гораздо глубже. Они теряют мужей, работу, свободу, детей. Проблемы с алкоголем у женщин бывают связаны с сексуальными оскорблениями, жестокостью и/или зависимостью от других веществ. В недавней статье в журнале Newsweek были ссылки на исследования, доказавшие, что молодые женщины, регулярно злоупотребляющие алкоголем, рискуют серьезным заболеванием печени, язвой, а для тех, кто выпивает больше одной дозы алкоголя в день, намного выше риск инсульта, гипертонии, самоубийства и рака груди.

Чтобы лучше понять роль, которую стыд играет в развитии зависимости (или, может быть, роль, которую зависимость играет в развитии стыда), мы должны выяснить, как они связаны. Я интуитивно чувствовала, что связь существует, но до конца не понимала, как она выстраивается. Стыд и зависимость так плотно взаимосвязаны, что трудно разобраться, где кончается одно и начинается другое. Чтобы лучше понять, как стыд и зависимость орудуют вместе, я обратилась к одному из современных исследований, изучающему их взаимоотношения.

В главе 2 я рекомендовала книгу «Стыд и вина», которую написали Джун Тэнгни и Ронда Диаринг. В дополнение к этой работе, широко освещающей тему, они также написали важную статью, которая недавно появилась в журнале Addictive Behaviors. Ронда Диаринг, проводившая исследование, является сотрудником Исследовательского института зависимостей Университета Буффало и Нью-йоркского государственного университета [44]. Вместо того чтобы переписывать выводы из их исследования, я решила, что для читателя, возможно, полезнее было бы услышать их из уст самого исследователя. Я взяла у доктора Диаринг интервью специально для этой книги и попросила ее помочь нам лучше понять те выводы, которые она сделала, а также их влияние на нашу жизнь. Вот это интервью.

Б. Б. Я прочла книгу, которую вы написали с Джун Тэнгни, и, думаю, соглашусь с вами, что стыд и вина – два разных чувства (стыд – это «я плохой», вина – «я сделал что-то плохое»). Что означают термины «склонность к стыду» и «склонность к вине»?

Р. Д. Когда мы говорим о склонности к стыду или к вине, мы имеем в виду предрасположенность конкретного человека именно к этому переживанию. В любой конкретной ситуации некоторые из нас с большей вероятностью испытают стыд, а другие – с меньшей, независимо от повода. Назовем человека, который с большей вероятностью испытает стыд, личностью, склонной к стыду. Ну как, например, есть люди, которые «склонны» плакать, когда им грустно, хотя другим тоже может быть грустно, но они вряд ли расплачутся. В этом случае эта предрасположенность к плачу будет «склонностью к плачу». Большинство людей хорошо себе представляют, склонны они плакать или нет. Мы предлагали людям взглянуть на несколько повседневных ситуаций и просили их определить вероятность, с какой они отреагируют тем или иным способом (некоторые способы отражали чувство стыда, другие – вину). Учитывая их реакции, мы можем определить предрасположенность человека к стыду и к вине. Хотя можно иметь склонность к обоим этим чувствам, человек с большей вероятностью будет «предпочитать» какое-то одно из них. То есть каждая конкретная личность с большей вероятностью является склонной либо к стыду, либо к вине, а не к тому и другому сразу.

Б. Б. В вашей статье говорится о факторах, приводящих к зависимости. Вы особенно отмечаете важность понимания разницы между «статическими» и «динамическими» факторами, связанными со злоупотреблением веществами. Вы можете пояснить, что они означают?

Р. Д. Под статическими факторами я имею в виду то, что невозможно изменить. Так, например, хотя мы знаем, что генетические факторы связаны с вероятностью развития зависимости у человека, он не может изменить гены, с которыми родился. Динамические факторы – это вещи, которые постоянно меняются (или есть возможность изменения). Социальная сеть человека – динамический фактор. Люди могут выбирать, с кем общаться, и каждый конкретный человек может выбрать общение с тем, кто использует наркотики, и с тем, кто их не использует (как один из примеров). Мы полагаем, что склонность к стыду или к вине – динамический фактор, это можно изменить. В идеале на сеансах психотерапии мы хотели бы помогать клиентам учиться быть менее склонными к стыду и более – к вине.

Б. Б. В вашем исследовании выявлена положительная зависимость между склонностью к стыду и злоупотреблением алкоголем и наркотиками. Как вы думаете, что самое важное в этом выводе? Что это значит для людей, которые борются с зависимостью?

Р. Д. Прежде всего, я полагаю, что этот вывод согласуется с выводами большинства других исследований склонности к стыду. А именно: предрасположенность к переживанию стыда видится связанной с негативными жизненными последствиями. Это могут быть сложности с управлением гневом, депрессивная симптоматика, зависимости или что-то еще. Так что, полагаю, самое важное следствие этого вывода следующее: он дает дополнительные доказательства того, что если человек имеет предрасположенность к переживанию стыда, то ему нужно научиться замещать это чувство более здоровой эмоциональной реакцией – виной. Думаю, многие психотерапевты стараются помочь своим клиентам выработать такое умение, даже если они не называют свою работу «снижением стыда». Однако систематических исследований о том, как можно обучать клиентов уменьшать свою склонность к стыду, очень мало. Нужно разработать конкретные меры воздействия. И мы должны тестировать и проверять эти меры воздействия, используя надежные методы исследования, чтобы снабдить терапевтов конкретными инструментами, с помощью которых они помогут своим клиентам снизить стыд.

Б. Б. Вы также нашли, что склонность к вине может обладать защитным эффектом против развития проблем с алкоголем или злоупотреблением веществами. Что это означает?

Р. Д. Люди, склонные к вине, сосредоточиваются скорее на оценке поведения. Например, если человек, склонный к вине, пропустил рабочий день после ночной попойки, он будет мыслить примерно так: «Если я буду часто пропускать работу, меня могут уволить». Наоборот, человек, склонный к стыду, с большей вероятностью будет думать о неполноценности своей личности («Я полный неудачник, потому что я часто пропускаю работу»). Как вы понимаете, гораздо проще изменить или исправить любое поведение, чем неполноценную личность. Поэтому в результате человек, склонный к вине, в этой ситуации будет стараться выяснить, что именно он может сделать иначе. Например, он может прийти к выводу, что лучше не пить в ночь накануне рабочего дня. Или не напиваться до такой степени, чтобы потом не пропускать работу. Человек, склонный к стыду, так переполнен эмоциями, возникающими в результате сознания того, что он плохой (испорченный, недостойный и т. д.), что не может решать проблемы, а значит, не может и делать выводов относительно того, как действовать иначе (возможно, лучше). Одним словом, человек, склонный к стыду, увязает в эмоциях, а склонный к вине – способен идти вперед.