Стыд заставляет нас чувствовать себя не такими, как все, как будто мы – единственные. Во время интервью я очень часто слышала от женщин: «Я просто хочу чувствовать себя нормальной». Мы как женщины находимся под постоянным обстрелом медиасообщений, твердящих о нормальности, – особенно в области секса, физического и психического здоровья. Вот пример с обложки свежего журнала Glamour: «Секс: у вас все нормально? Интимные подробности о том, что делают все». Чтобы преодолеть стыд быть странной или ненормальной, мы ищем нормальности. Быть настоящей, искренней или подлинной для нас – дело десятое.

Проводя исследование, я обнаружила, что вопрос нормальности часто сводится к цифрам. Сколько раз в неделю нормально заниматься сексом с мужем? Сколько сексуальных партнеров мне позволительно иметь, если мне двадцать пять и я не замужем? Если мой муж любит делать это так, – где мы на шкале нормальности, от одного до десяти? Сколько пар пробует это? Сколько известных вам женщин хотели бы сделать то? Сколько женщин моего возраста пьют такие таблетки? Что будет со мной, если я слезу с гормонов? У какого процента женщин такой диагноз? Сколько вы видели таких случаев, как мой? Через какое время ко мне вернется сексуальное влечение? Сколько килограммов я должна сбросить, чтобы в следующий раз доктор не читал мне нотаций? Кто-нибудь, дайте мне цифру! Когда мы не можем получить достоверной информации, потому что она либо искажена рекламой, либо тема слишком запретна для публичного обсуждения, мы отчаянно жаждем знать, какова норма. Мы хотим знать, что нормально, потому что «нормальность» позволит нам быть принятыми и признанными.

Когда я говорила с женщинами о сексе и здоровье, многие участницы спрашивали меня, как их ответы выглядят на фоне ответов других участниц. Только во время обсуждения этих тем женщины задавали мне вопросы: «Что говорят другие женщины?» Или: «Это стыкуется с тем, что вы слышите от других людей?»

Эти ожидания, основанные на утверждениях СМИ, так опасны из-за того, что они используют нашу потребность чувствовать себя нормальными, показывая нам образы реальности и называя их «ненормальными». Вспомним все эти ролики: «Если вы слишком устали и перегружены…», или «Если вам не хочется больше секса…», или «Если вы слишком беспокоитесь о безопасности ваших детей…», или «Если ваша кожа выглядит так…»

Конечно, польза от некоторых видов вмешательств и медикаментов несомненна, их назначение бывает оправданно. Но многие рекламные послания эксплуатируют уязвимые места женщин, пользуясь нашей потребностью чувствовать себя нормальными. Они паразитируют на нашей вполне человеческой потребности кому-то принадлежать, быть принятыми, показывая «несексуальных» или «нездоровых» людей одинокими и грустными. Конечно, в последних кадрах ролика некогда безутешная личность, приняв таблетку или намазавшись лосьоном, уже окружена семьей и друзьями, все они весело смеются.

За подобной рекламой стоят прежде всего деньги и маркетинг. Тем, кто на этом зарабатывает, нет дела до необоснованных назначений и чрезмерного использования лекарств и «средств». В среде, где медициной управляет рынок, для которого главное – выгода и прибыль, многие женщины, действительно нуждающиеся в медикаментозной терапии, отказываются от нее из-за нехватки средств. К тому же в результате того, что страховые компании США вычеркивают из большинства страховых планов покрытие расходов на психическое здоровье, женщины, которые получили бы большее облегчение от сочетания лекарств и психотерапии (гораздо более эффективное, как показывает исследование, чем просто лекарства), получают только таблетки.

Помню, как я настороженно просматривала рекламу фармацевтических средств по телевизору сразу после 11 сентября 2001 года. Прошло три или четыре дня после атаки, и развернулась целая рекламная кампания, нацеленная на женщин, которые слишком волнуются о своих детях. В роликах использовались фразы: «Раньше вам было веселее» или «Раньше вы больше смеялись». Сначала я разозлилась и подумала: «Как зловеще! Сейчас в нашей стране все мамы беспокоятся о детях». Но спустя минуту я подумала: «Да, мне нужны эти таблетки. Я одержима безопасностью. Думаю, это именно то, что мне нужно».

Спустя примерно неделю я испугалась, что схожу с ума, просто потому, что я непрерывно чувствовала, что лишаюсь разума от этой ситуации. Наконец я позвонила подруге-психотерапевту, у которой тоже были маленькие дети. «Вот что я делаю и вот что я думаю. Я нормальная?» – «Да, вполне. Ты нормальная, и остальные сто женщин, которые мне позвонили, тоже нормальные. Если ты так беспокоишься об Эллен, что не можешь ничего делать, давай поговорим об этом подробнее. Если же ты беспокоишься в основном о том, не сумасшедшая ли ты, что так беспокоишься, – значит, ты нормальна. Беспокоиться о наших детях и о нашей безопасности – это вполне обычная реакция. Время сейчас страшное».

Это переживание иллюстрирует ту уязвимость, о которой я слышала много раз, говоря с женщинами о здоровье и сексе.

Вот как бы я описала его:

Я не могу понять, что я на самом деле чувствую при сексе, в своем теле, здорова ли я физически, психически и эмоционально, потому что мне мешают многочисленные чужие утверждения и ожидания. Я так беспокоюсь о том, кем я должна быть, что не могу понять, кто я есть. Если я пытаюсь сказать об этом, меня не слушают, потому что мало кто способен на честный разговор о сексе и здоровье. В итоге я отказываюсь от искренности и только надеюсь, что меня будут считать нормальной.

Поток утверждений и ожиданий в сочетании с запретом на разговор о сексе и здоровье – причина того, что женщин переполняет стыд. В таком состоянии мы с большей вероятностью будем поддерживать убеждения и ожидания, индивидуализировать наши проблемы и считать, что наша неспособность удовлетворить эти ожидания – это неполноценность или болезнь. Когда закон молчания не позволяет нам открыться другим, мы чувствуем одиночество, подпитываем стыд тайной и в конце концов дышим дымом своей же завесы стыда.

• Мой муж любит часто заниматься сексом. Я иду ему навстречу, потому что не хочу, чтобы он обманывал меня или нашел себе любовницу. Иногда я спрашиваю себя: может, я одна такая, может, со мной что-то не так или у других женщин тоже такие мужья? Самое тяжелое, что действительно не можешь ни с кем об этом поговорить, и я не знаю, что делают в таких случаях.

• В молодости я любила секс, ну, или, по крайней мере, думала, что люблю. Во всяком случае, переспала со многими. Теперь я замужем, у меня дети, и у нас с мужем вечная война. Я делаю все, чтобы избежать секса. Я притворяюсь больной, затеваю ссору, все что угодно. По-настоящему мне хочется только одного: уйти в спальню, захлопнуть дверь и побыть наедине с собой. Секс – это последнее, чего мне хочется. Муж говорит, что со мной что-то не так. Иногда я думаю, что он прав, а иногда, когда слышу, как другие говорят об этом, я думаю, что со мной все в порядке.

• Когда я думаю про секс и стыд, первое, что приходит в голову, – это минет. Мне кажется, это самое стыдное, что может быть. Это унизительно. Конечно, сейчас это популярно. Теперь, если скажешь «нет», чувствуешь себя так, будто ты единственная этим не занимаешься, а твой парень – тот самый бедолага, у которого девушка не хочет сосать. Иногда я соглашаюсь на минет только потому, что от меня этого ждут. Однажды я даже чуть не заплакала.