Самому Советскому Союзу вторжение войск в Афганистан, конечно, объективно невыгодно. СССР и так безраздельно правит в этой стране, заполнив ее своими советниками и консультантами. Но в соседнем Пакистане не прекращаются выступления против США, даже сожжено американское посольство и погиб американский дипломат. Только ввод войск СССР в Афганистан может ускорить решение пакистанского руководства о широком привлечении в страну американских специалистов. Только война в Афганистане автоматически делает Пакистан прозападным государством с твердой американской ориентацией.

Но ввод войск нужен и Андропову, уже просчитавшему, как трудно убрать Амина и всю его верхушку. С одним Х. Амином справиться несложно, но что делать с предателями, так подставившими бывшего лидера, Тараки?

Теперь уже нелегко оценить, «чьи заслуги больше»: ЦРУ или КГБ, но две подряд провокации совершаются непосредственно перед самым заседанием Политбюро — 11 и 19 декабря.

11 декабря 1979 г. у здания представительства СССР при ООН в Нью-Йорке взрывается бомба. По «счастливой случайности» никто не пострадал. 12 декабря посольству США в Москве вручена нота Министерства иностранных дел СССР «по поводу взрыва бомбы у здания представительства СССР при ООН в Нью-Йорке 11 декабря 1979 года».

Ровно через неделю в Мюнхене подожжено здание представительства Аэрофлота. Вновь по «счастливой случайности» никто не пострадал. 21 декабря посольству ФРГ в Москве вручена нота СССР «по поводу поджога и разрушения пожаром здания представительства Аэрофлота в Мюнхене 19 декабря 1979 года».

Кто совершил эти на первый взгляд совершенно бесполезные, пустые провокации? ЦРУ или КГБ? В данном случае объективные интересы обоих ведомств совпадали.

Однако рискнем предположить, что это сделали все-таки американские «специалисты», ибо Андропов рассчитывал убедить своих коллег по Политбюро в возможности и необходимости силового решения вопроса. За несколько декабрьских дней ему удалось обрести серьезного союзника в лице Д. Ф. Устинова, министра обороны страны и лучшего друга Брежнева, которому тот абсолютно доверял.

Последние события: две ноты подряд, сессия НАТО, события на Ближнем Востоке и в Турции, — все это превратило и «миротворца» Громыко в оголтелого «ястреба». Цель достигнута: в Политбюро образовалась мощная коалиция, настаивавшая на силовом решении вопроса.

Словно в насмешку над советскими аналитиками и дипломатами, в Ираке почти зеркально повторилась афганская история. Молодой честолюбивый заместитель председателя Совета революционного командования Саддам Хусейн решил, что пришло его время. Он очень быстро и ловко устранил своего бывшего благодетеля, которому был обязан карьерой и выдвижением.

Президент Ирака А. Х. Бакр был одновременно и главой правительства, и верховным главнокомандующим, и председателем партии СРК. В свою очередь, С. Хусейн был одним из самых близких его людей и заместителем по партии и правительству.

Бакра убрали очень быстро. Через десять дней С. Хусейн в лучших традициях подобных историй объявил о раскрытии заговора, в котором приняло участие почти все руководство Ирака, в том числе другой заместитель премьера — А. Хусейн и генеральный секретарь СРК М. А. Хусейн. Они и еще трое высших чиновников государства были немедленно расстреляны. С. Хусейн утвердился у власти.[134]

Правда, по сведениям агентуры Андропова, С. Хусейн не собирался идти на разрыв советско-иракских отношений. Более того, молодого сильного лидера арабского мира можно было при случае использовать против многовековых врагов арабов — фарси, населяющих соседний Иран. Тем более что на юге лежали спорные территории, богатые нефтью. Москва учла это обстоятельство и решила примириться с уходом Бакра.

Но по Афганистану было принято уже жесткое решение. Планировалось ввести войска, «силой оружия» стабилизировать обстановку и навести «социалистический порядок» в этой, по сути, еще феодальной стране. После принятия решения на ввод советских войск в Афганистан состоялось очередное заседание Политбюро ЦК КПСС, на которое был вызван начальник Генерального штаба маршал Н. В. Огарков, где ему был отдан приказ о подготовке 75-тысячной группировки для ввода в Афганистан. Маршал стал возражать и заявил, что этими действиями мы восстановим против себя весь восточный исламизм и политически проиграем во всем мире. Однако его оборвал Ю. В. Андропов: «Занимайтесь военным делом! А политикой займемся мы, партия, Леонид Ильич!».[135]

Немаловажное влияние на принятие решения о вводе советских войск в Афганистан и уничтожение его руководителя оказала информация Б. Кармаля о том, что Х. Амин является агентом ЦРУ и вынашивает планы на сближение с США.[136] Подобная информация поступала и от представителя КГБ в Афганистане Б.С.Иванова. Он докладывал о том, что Амин во время учебы в США состоял в руководстве землячества афганских студентов. Оно функционировало под контролем ЦРУ.[137]

На основании устных указаний министра обороны маршала Д. Ф. Устинова в декабре было отдано около 30 различных директив, в соответствии с которыми была создана оперативная группа во главе с первым заместителем начальника Генерального штаба генералом армии С. Ф. Ахромеевым. Она приступила к разработке плана операции «Шторм 333».

С момента принятия решения на ввод войск за неполные две недели в Туркестанском и Среднеазиатском военном округах до полных штатов было развернуто около 100 соединений, частей и учреждений. В их числе — управление 40-й армии и 34-го смешанного авиационного корпуса, четыре мотострелковые и одна воздушно-десантная дивизии, артиллерийская, зенитная, ракетная и десантно-штурмовая бригады, целый ряд отдельных полков, части авиационно-технического и аэродромного обслуживания и т. д. Для их доукомплектования было призвано свыше 50 тыс. военнообязанных и поставлено из народного хозяйства около 8 тыс. единиц автомобильной техники.

В ночь с 10 на 11 декабря по боевой тревоге была поднята 108-я дивизия. Совершив марш к афганской границе, она остановилась у Термеза, где простояла в поле две недели. Солдаты и офицеры еще надеялись, что ничего не будет, вспоминая, что точно такая же тревога в апреле закончилась лишь учениями. Чуть ближе к вводу войск в Афганистан выяснилось: просто не успели к сроку отмобилизовать дивизию. Вот дату вторжения и перенесли на две недели.