— Старший лейтенант патрульно-постовой службы Неверов. Ваши документы, пожалуйста.

А Корнилов уже заглядывал в окна джипа. К этому времени Качура успел закрыть дверь и бросить ключ под сиденье. Сейчас он смотрел на Корнилова, заботливо придерживая голову пострадавшего. Пока еще ничего страшного не случилось. После проверки документов, узнав, что приятели везут пострадавшего в больницу, их отпустят. А до клиники еще десяток километров, можно будет еще раз десять приложиться к голове ключом.

Вторая патрульная машина, коротко икнув сиреной, остановилась по левую сторону джипа.

Ещеркин довольно твердой рукой передал водительские права и техпаспорт Неверову. Корнилов, открывая дверь, осведомился:

— Что случилось? Почему стоим? — «Машина должна ездить», — говорили его сурово-добродушные глаза.

«И нарушать правила дорожного движения», — вторили ему мысли Неверова.

— Оружие, наркотики есть в машине? — Если бы он знал, что перед ним один из послушников Свято-Петрова, Неверов клятвенно заверил бы святого отца, что регулярно постится. Его любимый пост на выезде из города: недурная дорога, хороший предупреждающий знак, его неплохая машина с радаром на капоте в кустах, в руках старый добрый жезл.

Ещеркин натянуто улыбнулся и покачал головой.

— У нас раненый, с дорожно-транспортного, — сказал он, порадовавшись, что ни разу не заикнулся. И смиренно добавил: — Везем в больницу. На месте происшествия остался водитель «КамАЗа».

— Ага... А почему остановились?

— Друга з-затошнило. Вида крови не переносит.

— Вы очевидцы ДТП?

— Нет, все произошло до нас. Шофер с «КамАЗа» все видел. Был еще один пострадавший, мальчик. Но его перед нами забрали. Водитель «КамАЗа» сказал, что его увезли на «Мерседесе».

— Очень хорошо, — одобрил Корнилов. — За нами едет бригада «Скорой помощи», передадите пострадавшего врачам. Володя, — кивнул он милиционеру из второй патрульной машины, — мы поехали потихоньку, а ты помоги ребятам погрузить раненого. А вам выражаю благодарность. — Он небрежно козырнул и сел за руль. Старший лейтенант Неверов — рядом.

Не теряя времени, патрульный попросил Ещеркина открыть капот машины, списал номера двигателя и кузова, связался по радио с отделом. Ответ пришел быстро, еще до приезда бригады врачей: джип «Паджеро» за номером Н348УК в угоне не числится.

— Как они так быстро могли приехать? — недоумевал Ещеркин, обгоняя «Скорую помощь», которая, как и полагается с больным, ехала на небольшой скорости. — Как на крыльях!

— Феноменальное везение, — насмешливо бросил Качура. — С утра подамся в расстриги.

— А т-ты не дрейфь. Еще не все потеряно. Пока «Скорая» не приехала, мы должны успеть взять пацана.

И Ещеркин вновь рванул на предельной скорости.

В смотровой приемного покоя клинической больницы Саньку раздели и положили на холодную кушетку. Тяжело сопя носом, врач-травматолог Шугуров, от которого невыносимо пахло потом, осмотрел пострадавшего. Выпрямившись, он пересел за стол и нацарапал несколько слов на чистом листе больничной карты.

В смотровую вошла медсестра.

— Оленька, — не глядя на сестру, проговорил врач, — отправь мальчика на рентген. Припухшая лодыжка, возможно, трещина.

— Хорошо, Владимир Сергеевич.

— И поторопи нейра. Где у нас нейрохирург?

— Его вызвали, он на своем этаже.

— Хо-ро-шо! — Врач потянулся и подмигнул медсестре. — Хороший день сегодня, мало пациентов.

— Зато зубники жалуются. Костя сегодня целую урну зубов навыдергивал.

— Ему нужно было учиться на травматолога, Олечка. Самая гуманная специальность, ничего выдирать не надо, только вправлять, сращивать. Наращивать, — он недвусмысленно округлил глаза. — Ты как считаешь?

— Полностью согласна с вами, Владимир Сергеевич, — улыбнулась девушка.

Дверь в смотровую неожиданно открылась. Сестра обернулась. На пороге стоял парень, его глаза, только на мгновение задержавшись на враче, неотрывно смотрели на мальчика.

— Вот он, — вздохнул Ещеркин. — Слава богу.

— Молодой человек, — врач поднялся с места, — тут смотровая, посторонним сюда нельзя.

— А кто вам сказал, что я посторонний? — Вадим прищурился на белый халат врача. — Этот мальчик — мой племянник.

— Да хоть сын! Выйдите, пожалуйста, из кабинета.

— Обязательно, доктор. Как только заберу мальчика.

— То есть?! — Шугуров гневно сдвинул брови.

— Неужели непонятно? — Ещеркин заранее знал, что ни просьбы, ни угрозы на врачей приемного покоя не подействуют. Поэтому не стал кривить душой, а остался самим собой. — Я забираю мальчика.

— Оленька, — попросил врач, — позвони дежурному милиционеру.

— Тронешься с места, — предупредил Вадим медсестру, — сломаю шею. Поняла?

Она поняла, что перед ней человек, который может сломать ей шею. Больше ничего. И осталась стоять на месте.

— А вы, доктор, тоже не д-дергайтесь. Это действительно мой племянник, сейчас гостит у меня. А я, поверьте, знаю очень хорошего врача. Вам никогда не стать таким специалистом, как он. Я внятно г-говорю? А сейчас мне нужна одежда мальчика. Куртка с красными полосками, кроссовки на меху.

Медсестра кивнула на стул, где в холщовом мешке, который еще не успели унести нянечки, лежала одежда.

— Зря вы так поступаете, — наконец сказал врач. Ему не резон было связываться с братвой. А Ещеркин по виду и по тону, с каким говорил, представлял именно это социальное сословие. — У мальчика, возможно, перелом лодыжки. Не исключаю и сотрясения мозга.

— А я вам еще раз повторяю: у меня есть классный специалист. Он за пару часов поставит моего племянника на ноги. И, поверьте, мальчик не будет жаловаться на лодыжку.

Ещеркин приподнял бесчувственное тело, кое-как запахнул на нем куртку; кроссовки и остальные вещи сгреб в охапку и зажал под мышкой.

— Всего хорошего. — Он толкнул дверь и вышел из смотровой.

— Психи, — резюмировал врач, с ненавистью глядя на дверь. — Оля, а ты все же позвони в милицию. Не понравилось мне это представление.

Звонить было необязательно, дежурный милиционер сидел в каморке на первом этаже клиники, где приемный покой сообщался с основным зданием. Едва медсестра вернулась, как приехала бригада «Скорой помощи» и привезла еще одного пострадавшего с ДТП.

— Надеюсь, у этого нет бритоголового дяди, — нервно проговорил Шугуров, конечно же, ошибаясь. — Оля, где нейрохирург?! Тут черепно-мозговая!