Ольга усмехнулась:

— Знаешь, милый, это дорогое удовольствие… Не знаю. В этом году уж точно нет.

— Но есть же интернет! — воскликнул он и схватил с тумбочки свой телефон. В темноте ярко вспыхнула подсветка экрана. — Говори, как тебя там найти! Где ты есть?

— Везде, — ответила Ольга, — я есть везде. Facebook, «Вконтакте», «Одноклассники»…

— А я только в Facebook… Подожди, сейчас я тебя найду, — он ввел ее имя и фамилию, и через секунду Ольга увидела свою собственную страницу, куда не заглядывала уже очень много месяцев.

— Вот и все! — довольно сказал Саргис. — Я добавился к тебе в друзья. А еще есть WhatsApp и Viber. Будем общаться, непременно!

И Ольге захотелось плакать. Причем громко, навзрыд. Она четко осознала, что на этом, пожалуй, все. Не будет больше ничего. И никогда. Какой там интернет? Бред. Зачем ему общаться с престарелой русской бабой? Он живет в Париже, в самом прекрасном городе на Земле, он так молод, так красив. А она… Она улетит обратно, в свою далекую Россию, в Москву. И совсем скоро он забудет ее, а она забудет его. Не сразу, конечно. Сначала она будет реветь по ночам в подушку, вспоминая их встречи, но потом время начнет стирать его из памяти. Стирать медленно, безжалостно. Так всегда бывает. И Ольга забудет его голос, его слова, этот негромкий смех, нежные руки, вкус его губ, его лицо… Нет, первое время она, конечно, будет помнить его лицо, лишь потом, наверное, через пару месяцев оно превратится в расплывчатое пятно, а потом и вовсе исчезнет. А спустя год, вспоминая об этой поездке в Париж, Ольга будет с удивлением спрашивать саму себя: «Неужели это было со мной?..»

— Поехали отсюда, — попросила Ольга севшим голосом. Саргис встревоженно посмотрел на нее:

— Эй, ты чего? Не надо так! Разве тебе плохо со мной?

— Мне хорошо с тобой, мой нежный мальчик… Просто рано вставать. Завтра мой последний день в твоем городе.

— Это и твой город тоже, — возразил он, — теперь так!

— Нет, Саргис, нет. Это только твой город.

Он привез ее к отелю. Долго не отпускал от себя. И Ольга не сопротивлялась, понимая, что уже идут последние минуты ее недолгого парижского романа.

— Что завтра? — пытливо спросил Саргис, не выпуская ее из объятий.

— Завтра я еду в Версаль. А потом — Лувр.

— Я приеду к тебе… Напиши мне…

— …как освобожусь, — закончила Ольга и высвободилась из его рук. — Спокойной ночи!

Поднявшись в номер, она долго смотрела на незнакомую женщину в зеркале. Вглядывалась в глаза, гладила свое отражение. Это не она, не Ольга Лесковская… Кто-то чужой смотрел на нее. У этой женщины всё было написано на лице, всё, чем она занималась несколько минут назад, всё, о чем она переживала, чего хотела. А еще Ольга уловила во взгляде незнакомки страх. И тогда она сделала то, чего не могла себе позволить там, в душном номере чужого отеля: она расплакалась.

Версаль не потрясал, Лувр не восхищал. Ольга ощущала себя роботом, не понимая, почему вокруг так много людей, чему они все радуются? Зачем фотографируются? Неужели они не знают, что завтра в это время (о, как же Ольга ненавидела эту фразу!) она уже будет в самолете — лететь в свою Москву. А он останется здесь. Навсегда. Со своими теплыми карими глазами, сильными руками и губами, такими вкусными, нежными…

«Не надо ему звонить. Не надо писать, не надо прощаться. Я не выдержу. Я и так еле держусь… Я совсем раскисла… Тряпка, — так думала Ольга, вернувшись в свой номер. — Надо просто взять себя в руки и начинать собирать вещи. Завтра в двенадцать часов дня за мной приедут, чтобы отвезти в аэропорт. А в 15:25 я уже буду в небе… «Унесет меня быстрый самолет…» Так, кажется, поется в известной песне…»

Однако вещи не собирались. Никак. Ольга сидела на полу, перед раскрытой сумкой, держа в руках телефон. На экране высвечивалось время: 18:56. Она не звонила, не писала.

19:23. 19:46. 20:03.

«Я могу. Я сильная. А если сам позвонит — не возьму. Если приедет — не открою. Не пущу. Не хочу. Не могу…»

Она легла на пол.

20:14. 20:29. Надо встать. Надо все-таки собрать вещи. Надо что-то сделать…

21:00. Телефон зазвонил так внезапно, что Ольга вздрогнула и резко села. Это был он. Кто ж еще? Все ее друзья сказали, что звонить не будут: слишком дорого. Писали периодически, Ольга отвечала. Даже скидывала фото. Показывая всем, как ей весело, как замечательно она отдыхает! Смотрите, мол, и завидуйте…

Телефон звонил и звонил. В конце концов, Ольга не выдержала:

— Алло…

— Что случилось? Где ты? — он буквально кричал в трубку, — почему ты не звонила?

— Я дома…

— Как дома? В каком дома?! — он опять стал забывать русский, — ты что, Москва?!

— Нет, глупый, я не Москва, — Ольге на миг даже стало весело, — я в отеле.

— И что ты делаешь?

— Плачу, — вырвалось у нее непроизвольно, и Ольга даже прикрыла рот рукой.

— Я еду, — бросил он, — выходи через минута.

И она вышла. Кинула взгляд на раскрытую пустую дорожную сумку, взяла ключ, сумочку и вышла. Все-таки вышла…

Он стоял, прислонившись к своему автомобилю, а в руках держал розу. Одну. Алую. На длинной ножке. Ольге никто раньше не дарил один цветок. Только букетами. В красивых обертках… Давно, правда.

— Ты не звонила! — сказал он тоном обиженного мальчика. И Ольга в который раз ощутила ту возрастную пропасть, которая была между ними.

— Прости… Это мне?

Она взяла розу.

— Садись, — Саргис открыл ей дверь. — Мы потеряли много время.

— Времени, — привычно поправила она. Но в машину села. Розу в руке держала крепко. Как будто кто-то пытался ее отнять.

— Ты сердишься? — мягко спросила она, глядя на его сосредоточенный, серьезный профиль.

Вместо ответа он притянул ее голову к себе и поцеловал, при этом сильно укусив за губу. Ольга вскрикнула:

— Больно!

— И хорошо, пусть больно! Так ты меня точно не забудешь!

— Я и не хочу…

Он выглядел довольным. Милый, нежный мальчик…

— Завтра трансфер? — спросил он. — Во сколько?

— В двенадцать.

— А самолет?

— В три с копейками.

— С чем? — удивился он.

Ольга рассмеялась:

— Так у нас говорят. В 15:25.

— Я тебя отвезу сам. Отмени трансфер. Это наша фирма, я дам номер.

— Нет! — Ольга побледнела, — только не это!

— Почему? Что не так?

— Не надо. Я не выдержу. Прощаться там, в аэропорту… — она замотала головой, — ни за что. Простимся сегодня… В Париже… Сейчас…