— То и имею, Китти. Я знаю Кристофа едва ли не всю жизнь — он тот еще пьяница и хулиган… К тому же, еще и развратник. Да и женщин он ни во что не ставит. Я с самого начала не завидовала его будущей супруге, но как увидела бедняжку Амалию…

— Все будет хорошо, — убедительно произнесла я, скорее утешив себя, чем девушку.

Она недоверчиво хмыкнула в пустоту и вдруг повернула голову в мою сторону.

— А ты что? Почему сбежала из зала? Я мельком поглядела, как вы с Алексом танцевали… и, признаться честно, я даже немного позавидовала.

— Там очень душно… мне не хватает свежего воздуха, — соврала я, непринужденно пожав плечами.

— Любишь его?

Вопрос ее прозвучал слишком неожиданно, а пронзительные серые глаза стрельнули в меня по самую душу. Она вопросительно выгнула бровь и выжидающе глянула на меня исподлобья.

— Только правду скажи, мне важно знать, — твердо предупредила она, отрывая от меня взгляд. — Мы знакомы еще со школьной скамьи. Он хороший человек… по крайней мере, отец Кристофа всегда ставил Алекса ему в пример. Крис страшно злился, но не переставал общаться с ним. Поэтому… поэтому мне важно убедиться, что я оставляю его с достойной женщиной.

От столь неожиданной откровенности в горле образовался ком. В голове проскользнула мысль, что она была неравнодушна к Мюллеру. От мысли той мне стало дурно и неприятно. Выдержав долгую молчаливую паузу, я было вознамерилась соврать ей, но в коридоре послышались торопливые спасительные шаги.

— Лиззи, милая, твой отец… — раздался обеспокоенный голос генерала Нойманна. Он запнулся, как только увидела меня, но тут же продолжил. — Твой отец уснул за столом. Мои ребята посадят его в машину. Ты поедешь с ним домой или останешься?

— Черт… — пробормотала она и, раздраженно выдохнув, быстрым шагом направилась в сторону зала.

Отец Кристофа тут же поспешил за ней, перед этим бросив на меня сожалеющий взгляд.

Я выскочила на улицу и вдохнула долгожданный свежий воздух. Была уже глубокая ночь, но из-за знойной жары духота еще имела место быть. Ветра почти не было, а брусчатка под ногами еще не успела полноценно остыть после солнечных лучей. Возле входа в ресторан стояли несколько офицеров: кто-то курил как паровоз, парочка мужчин уже не могли стоять на ногах и подпирали стену, а один из них громко смеялся, в открытую обсуждая приглашенных на свадьбу женщин.

Я вскинула голову к звездам, стараясь не обращать внимание на шум. В тот день их было необычайно много. Казалась, если протянуть ладонь, можно было забрать одну из них с собой. Я фантазировала, что если дотронуться до одной звезды и взять ее, то своим свечением она укажет мне путь до сестры, а затем и до дома. Бавария и вправду была удивительна — весной и летом ночное небо там было как на ладони. Я наблюдала за свечением звезд, за их падением, сравнивала их по размерам и делила на молодые яркие и старые потухшие.

Позади раздалось шуршание и мужской мычащий голос.

— Папенька, осторожно, ступеньки! — предупреждающе воскликнула Элизабет. Она сопровождала отца до автомобиля, пока два офицера выводили генерала из ресторана. — О, Китти, до встречи! Мы с тобой еще не договорили, так что жду вас завтра с Алексом на завтрак. Возражения не принимаются.

Я молча улыбнулась ей, вскинув руку на прощание.

— Да, Китти… мы вас… мы вас ждем… — натянуто пробормотал генерал Хоффман, усаживаясь в машину. — А кто… кто такая Китти?..

Я хихикнула, прижав ладонь к губам, и взглядом проводила отъезжающий автомобиль семейства Хоффман. Краем глаза заметила, как несколько офицеров молча зашли обратно в ресторан, а оставшаяся парочка мужчин вдруг медленно окружили меня.

— От чего же такая прекрасная фройляйн одна? — вкрадчивым подпитым голосом поинтересовался один из них.

Я не ответила, и даже не удосужилась глянуть в их сторону, продолжив стоять на месте.

— Погоди… я ее знаю… — вдруг отозвался второй, едва пошатываясь на месте. А у меня вдруг перехватило дыхание. — Эта же та… ну которая с оберш… обершту… ну с Мюллером.

— Разве стал бы он отпускать свою невесту на улицу одну? — ухмыльнулся более трезвый мужчина, обойдя меня.

Его бесстыдные глаза откровенно разглядывали меня, отчего я испытала невероятное отвращение… и страх. Одно мгновение, и он схватил меня за запястье, с силой притянув к себе. Я вскрикнула, ощутив тошнотворный запах перегара вперемешку с тяжелыми сигаретами. Тут же попыталась высвободить руку, но он лишь сильнее сжал ее до боли, а второй ладонью резко схватился за шею.

— Отпустите меня! — испуганно закричала я, но мужчина лишь болезненно сжал руку на шее.

— Ммм… какие глазки… И где же только Мюллер нашел тебя?.. — томно промычал он, разглядев меня на неприлично близком расстоянии. — Да не дергайся ты!

— Уверен, он не против поделиться с товарищами, — засмеялся второй, едва не свалившись с ног из-за выпитого шнапса.

Я завопила что было мочи, когда меня с силой повели в укромный угол, прочь от ресторана, где не бродила ни одна душа. Мои губы грубо накрыли потной ладонью, пропахнувшей табаком. Я извивалась и отпиралась как могла, и за это получила смачную болезненную пощечину и полетела вниз на жесткую брусчатку, разодрав ладони в кровь. Сердце колотилось настолько быстро, что, казалось, было громче моих криков. Накатил настоящий страх. Страх за собственную жизнь, и дикая паника, захлестнувшая с головой. Благодаря чему я даже и не заметила боль в разодранных до крови ладонях и пульсирующую от удара щеку.

Яростно отбивалась от мужчин как могла. Каблуки ударялись об их ноги, руки, живот, на время обезвреживая противников. Но мои жалкие попытки высвободиться лишь забавляли их, вызывая издевательский смех и неуместные пошлые шуточки. В конце концов, им надоело забавляться, и самый трезвый из них требовательно схватил меня за запястья. Он с силой поставил меня на ноги, а второй мужчина зажал рот потной и липкой ладонью, пропахшей сигаретой. Я с силой зажала глаза, чтобы не видеть похотливое лицо первого офицера. Как только ощутила его холодную ладонь, с силой сжимающую мое бедро, всхлипнула от отвращения и боли.

Спустя пару минут, когда я уже отчаялась сопротивляться, в воздухе прогремел грозный мужской голос:

— Что здесь происходит?!

Пьяницы тут же отпустили меня и испуганно оглянулись. Увидев перед собой генерала Хоффмана и оберштурбаннфюрера Мюллера, офицеры выпрямились. У одного это получилось сделать, а второй едва удержался на ногах.