За свое трудолюбие и хорошую дисциплину он стал пользоваться доверием руководителей Абверкоманды. В школе вместе с ним проходили подготовку другие разведчики и радисты. Многих он хорошо запомнил. Курсанты были одеты в красноармейскую форму, изучали топографию, уставы Красной армии и многие другие специальные предметы. После завершения обучения он, как радист, с другим курьером получил специальное задание для действий в Московском регионе.

7 октября 1942 года произошло важное событие в жизни Зобача. С напарником, Анатолием Шалаевым, он был сброшен с самолета в районе станции Лихославль Калининской области для шпионской работы в Москве, о чем «Макс» своевременно был поставлен «Сатурном» в известность. Зобач получил специально подготовленные для него серьезные документы, а также удостоверение по профилю радиста на имя Кондратьева Григория Григорьевича, сержанта госбезопасности, оперуполномоченного особого отдела (00) дивизии 34-й армии.

После приземления он должен был срочно выйти на связь с «Сатурном» и сообщить, что все прошло нормально, они приступают к выполнению задания. Дальнейшее их прибытие на конспиративную квартиру «Гейне»-«Макса» было ожидаемым, так как костры для приземления были зажжены чекистами и они же вели их до явки в Москве – на квартиру профессора Березанцева.

На допросах Григорий Зобач на все вопросы старался давать самые полные ответы и согласился на работу с абверовцами под контролем чекистов. Объяснил, что к этой цели шел осознанно и готов выполнять все, что поручат ему в НКВД.

Таким образом, под контролем советской контрразведки оказались сразу несколько радиостанций противника. «Сатурну» стала передаваться расширенная дезинформация, подготовленная Генштабом Красной армии. Стало известно, что немецкая агентура, направлявшаяся в Москву, в основном, проходила подготовку в Катынской и Борисовской разведшколах абвера. Как правило, это были проверенные и испытанные люди. Некоторые из них имели на своем счету несколько хо́док за линию фронта. Но теперь появился надежный канал, когда прибывавших со спецзаданиями курьеров немецкой разведки чекисты заранее могли брать под тщательное, но осторожное наружное наблюдение, а потом и арестовывать их.

Перевербованный немецкий агент Зобач, активно участвовавший в операции «Курьеры», за образцовое выполнение специальных заданий Указом Президиума Верховного Совета СССР от июня 1943 года был награжден медалью «За отвагу». Конечно, именно здесь случился решающий поворот в судьбе Григория Григорьевича. Ведь без разрешения Верховного главнокомандующего, который плотно курировал операцию «Монастырь», дать советскую боевую медаль бывшим военнопленным было просто невозможно. Но Сталин дал на это добро, кратко отметив при этом: «Они свою вину искупили? Рисковали своей жизнью? Теперь их можно награждать…». А потом, в 1945 году, Зобач был награжден еще одной медалью – «За победу над Германией», которая и сегодня дает фронтовикам ряд льгот… [37]

…После моего знакомства с сыном Григория Григорьевича Зобача, Георгием, у нас завязалась переписка, из которой я узнал о дальнейшей судьбе его родных. Оказалось, что, несмотря на боевые награды, активную работу с советскими контрразведчиками, Григорию Зобачу после войны все-таки припомнили нахождение его в немецкой разведшколе. Когда на фронтах отгремели бои, он на долгое время был сослан на вольное поселение и до 1962 года проживал в г. Норильске Красноярского края.

Будучи преподавателем физкультуры в Норильском металлургическом техникуме, Григорий Григорьевич познакомился со своей женой – Зоей Терентьевной Шестаковой (Зобач). У них родились дочь и сын, который ныне активно занимается тяжелой атлетикой.

В 1962 году Григорий Григорьевич приехал в Москву решить ряд вопросов и полгода жил с семьей у своего куратора – полковника Михаила Борисовича Маклярского. Затем последовал переезд в поселок им. Морозова Всеволожского района Ленинградской области, более известный как крепость и город Шлиссельбург. То есть Зобач вернулся в свой родной город. Работал инструктором физкультуры на заводе им. Морозова, оператором котельных установок…

Небольшая выдержка из письма Георгия Григорьевича Зобача ко мне немного приоткрыла послевоенную жизнь его отца:

Операция «Курьеры» набирала обороты и шла своим путем, отдельным от «Монастыря». Рации продолжали работать. Передачи велись или из леса, или из разных районов Москвы. Молчание. Терпение. Ожидание нового кода, присылаемого немцами, как удачного хода военной игры. Бесконечно длинные ночи в надежде на летную погоду, удобную для высадки парашютистов. Радиоигра продолжалась.

Курьеры немецкой разведки все чаще прибывали не только в Москву, но и в другие города, где «Престол» также имел свои опорные пункты, в частности в Горький, Свердловск, Челябинск, Новосибирск, безусловно, интересные для немецкой разведки. Всего за время оперативной игры было захвачено более 50 агентов, арестовано 7 их пособников, получено от немцев несколько миллионов рублей.

В целом же следует заключить, что советская разведка по всем параметрам переигрывала немецкий абвер. Миновали годы, имена многих участников и самих событий сейчас преданы огласке Центральным архивом ФСБ. Оперативные радиоигры советской контрразведки с гитлеровским абвером под кодовыми наименованиями «Монастырь», «Курьеры» и «Березино» достаточно полно описаны в литературе. Подобных радиоигр за время войны было проведено много, но эти – предмет особой гордости чекистов, потому что были проведены результативно, красиво, эффектно, масштабно, без сбоев и крупных проколов. Достаточно сказать, что на дезинформацию чекистов клюнули Гитлер и командование вермахта.

Главная заслуга участников операции заключалась в том, что на основе операции «Монастырь», умело подготовленной дезинформации, была практически нарушена действенная работа гитлеровской разведки и контрразведки. Битвы под Сталинградом, Курском, Белорусская и Ясско-Кишиневская операции советских войск – далеко не полный перечень сражений, исход которых не был бы столь успешным, если бы не гигантская невидимая работа советских контрразведчиков по дезинформации врага. Порой она имела решающее, стратегическое значение. [38]

Но борьба с невидимым противником, как понимает читатель, не заканчивается никогда. Так уж устроена жизнь. Упорная, бескомпромиссная битва между разведками шла дальше…