Однако Александр знал, что оборотни до поры до времени сидят в Римских казематах замка Святого Ангела.

Причём, оборотни не «орденские», недавно привезённые из Ливонии, а оборотни местные, заточённые в замурованных темницах сразу после захоронения в замке праха императора Паблия Элия Трояна Адриана в сто тридцать восьмом году от рождества Христова.

Рим, тогда ещё поклонявшийся множеству разных богов, не чурался магических знаний. Жрецы общались с духами и нежитью уверенно и выполнили завещание императора Адриана буквально, замуровав под усыпальницей десяток оборотней.

В последствии, по мере пленения нечести, её не убивали, а замуровывали в подвале замка. Хотя, подвалом те казематы можно было назвать условно, так, как и усыпальницы находились на втором и третьем ярусе подземелий замка. А капсулы для нечисти находились под землёй ещё ниже.

Первоначально усыпальница была возведена из вулканического туфа и покрыта белым мрамором. Мавзолей императора Адриана представлял собой круглую, диаметром более 60 метров, башню, опиравшуюся на квадратный цоколь, каждая сторона которого равнялась 80 метрам, а высота их была не менее 15 метров. Под цоколем и находились казематы, углубившиеся к шестнадцатому столетию на пять уровней.

На первых двух уровнях продолжали хоронить императоров, а ниже заточать колдунов и различную нежить.

Башня заканчивалась конической крышей, покрытой слоем земли и засаженной кипарисами по образцу этрусских могил-курганов. По свидетельству Иоанна Антиохийского, в центре крыши возвышалась огромная мраморная статуя императора Адриана, стоящего в колеснице Гелиоса, запряженной четырьмя конями. Эти кони были столь огромны, что сквозь отверстие их глаз мог свободно пролезть взрослый человек.

Мавзолей Адриана сохранял свой первоначальный вид и украшения до 400 года, когда император Гонорий составил новый план укрепления стен Рима, по которому усыпальница императоров включалась в фортификационную систему. В 410 году Рим подвергся нападению армии вестготского короля Алариха I, и в превращенном в укрепление мавзолее римляне разрушали украшения, разбивали статуи и их обломки бросали в осаждающего врага.

Захватив город, король вестготов отдал его своим воинам на три дня. Столица Римской империи была разграблена, и из мавзолея императора Адриана унесли все, что в нем было ценного. Тогда впервые были вскрыты несколько капсул с оборотнями. Вестготы, увидев на стенах серебряные цепи вырвали их из стен. Оборотни же заранее приняли прозрачный облик. Это не совсем невидимость, и на свету, их разглядеть было бы можно, но её хватило, чтобы «расхитители гробниц» в свете факелов, на свою беду нежить не заметили.

Цепи удерживали нежить прикованной к стенам, и освобождение цепей от стен восприняли, как освобождение вообще. Грабители были перебиты этими же цепями и сожраны с потрохами.

Вырвавшиеся на свободу двое оборотней посеяли среди готов панику и на третий день армия Аллариха из Рима бежала. Оборотни чуть поднабравшись сил из святого города ушли, а оставшиеся в живых священники, увидев вскрытые казематы, о которых уже некоторые стали забывать, возблагодарили предков за предусмотрительность. Ибо, не вскрой готы капсулы с двумя оборотнями, и не выпусти их на свободу, жертв среди населения было бы больше. Жителей Рима оборотни не тронули, так как те скрывались в святилище Апостола Петра. Все остальные храмы готами были разграблены горожане убиты или захвачены в рабство.

Нежить и колдунов продолжали «заточать» в подземные каменные капсулы и в то время, в которое попал Санька, но он этого не знал. Колдуны, естественно, умирали, оборотни ждали своего часа. Любое заточение когда-нибудь заканчивается, если ты бессмертен.

Санька не знал и того, сколько там сейчас было оборотней. Из ноосферы Замок Святого Ангела виделся словно огромное энергетическое пятно с многотональной аурой. В нём усматривались ауры и оборотней, и святых, и праведников, и злодеев. И все ауры переплетались так, что разобрать, где чьи, не было возможности.

Об этом царь Александр тоже рассказал своему визирю, уже верящему своему «патрону» на слово, и Мехмед сидел и плакал ещё и потому, что представлял ответственность вдруг свалившуюся на его плечи. Ответственность перед его народом и государством, которому он отдал большие годы своей жизни. Плакал он и от страха, ведь ему предстояло, как можно ближе приблизиться к проклятому кораблю. А для этого вернуться к султану Сулейману с покаянной головой.

Да-да… Царь Александр отсылал его, Мехмеда, обратно в Истамбул. То есть, ему предстояло служить новой Родине, как сказал его новый государь, за пределами оной. Мехмед не совсем понял, что такое Родина, но это слово было сказано Александром так торжественно, что визиря пробрала дрожь.

И хотя Александр заверил его, Мехмеда, что с него не упадёт даже волос, Мехмеда от страха поколачивало. Ведь вернись он в Истамбул, его тут же бросят в застенки. А значит бросят туда же и его трёх жён, и его пятерых детей. Александр, возможно, перенесёт его обратно, но станет ли он беспокоиться о жёнах и детях? Мехмед не осмелился просить его об этом и сейчас жалел.

Если бы он просто не вернулся домой, могли бы посчитать, что он погиб в сражении. Капитаны, захваченные вместе с ним не скоро вернутся в Порту. Да и вернутся ли? Мехмед бы постарался сделать так, чтобы не вернулись долго, или совсем. Он бы сумел привлечь их на службу к себе. Н у, или в крайнем случае, убить.

А сейчас ему придётся плыть на первом же захваченном турецком корабле в Истамбул и сдаваться на волю султана, неся ему не очень радостные вести. Он должен будет предупредить о войсках шехзаде Мустафы и шехзаде Баязида надвигающихся на Истамбул. Войсках, обкрадывающих войска султана. И обкрадывающих начисто. Кто устоит из янычар от харизмы и обаяния двух братьев, окрылённых поддержкой этого непонятного русского царя.

Мехмед-паша сидел на коленях упершись тюрбанов в дверь каюты и раздумывал, не является ли и сам русский царь оборотнем? Или шайтаном? Человеку чудеса, увиденные Мехмедом и исполненные русским царём не под силу.

Дервиши, которых знал Мехмед, только и могли, что из воды делать вино.

— Пьяницы, проклятые, — мысленно выругался Мехмед.

А Александр, когда он его спросил об этом, лишь рассмеялся и сказал:

— Ты знаешь, я не пробовал. Но надо поэкспериментировать. Вдруг получится. Но вода в корабельных цистернах не портится. Может быть и вино получится?

И Александр снова рассмеялся. Что такое «поэкспериментировать», Мехмед не знал, но понял правильно. Вообще, Александр был слишком весел, рассказывая ему, Мехмеду, такие страшные вещи, что у того под тюрбаном шевелились волосы. А блох и вшей у него не водилось, благодаря чистоплотности. Волосы шевелились лишь только Мехмед представлял себя