– Алло.

– Живой? – раздался равнодушный вопрос, похоже заданный ради чистой формальности. Ведь все и так было ясно.

– Местами живой, – констатировал Стольник, все еще вслушиваясь в ощущения собственного тела.

– Двигаться можешь?

– Могу. А где Синтия?

– Забудь про нее. Выбирайся оттуда и иди в центр. В самый центр, например к памятнику Пушкина, а я потом найду возможность с тобой встретиться. До связи.

Протиснуться в маленькое окошко под потолком было совсем не просто. Казалось, даже ребра пришлось сжать и позвонки сдвинуть, как ящерица, чтоб попытки наконец-то увенчались успехом. Нет, только не ящерица! Не хочется сравнивать себя с рептилией.

На улице было уже за полдень. Руины усадьбы все еще продолжали дымиться. Странно, что после такой битвы территория до сих пор не оцеплена отрядами полиции. Люди что, вообще не участвуют в Вековечной войне?

Миновав забор, он оказался на улице. Через дорогу от усадьбы сквозь забор из белых досок, с массивными колоннами из красного кирпича, виднелась белая церковь, увенчанная большим серым куполом и четырьмя маленькими куполами такого же цвета по углам крыши. Глядя на церковь, становилось совершенно спокойно на душе и появилось ощущение иллюзорности всей этой ненужной войны, о которой было известно лишь избранным.

Стольник пошел вдоль забора церкви в сторону видневшегося перекрестка и частных домов. Он знал, что центр города в той стороне, ведь ориентация в пространстве была очень сильно развита в геноме их расы. Дойдя до перекрестка, Харитон остановился, слева виднелась церковь, справа сохранившаяся восьмиугольная башня и часть здания усадьбы. На табличке смог прочитать, что церковь называется Троицкой, а улица, на которую он вышел, Киселева.

Неспешно проехал автобус, сонные пассажиры равнодушными взглядами рассматривали фигуру помятого прохожего на обочине и укоризненно морщились. Чумазый, в засыпанном землей пиджаке, он наверняка был похож на одного из тех, кто собирает пустые бутылки для того, чтоб купить полные. Таких индивидуумов немало побирается возле церквей. На ходу Стольник попытался рукавом стереть следы вчерашней битвы со своей физиономии.

Не решившись заговорить с дородной дамой, свысока оглядевшей его, он подошел к следующему прохожему, мужичку средних лет, семенящему куда-то по своим простецким делам.

– Приветствую, – обратился он к мужичку, который трусливо начал оглядываться при его приближении. – Подскажи, что за этим забором?

– Известно чё! – суетливо ответил мужик. – Усадьба фабриканта Сенькова.

– Имеешь в виду не усадьба, а ее развалины? Так она сегодня ночью только была разрушена! А до этого что там было?

– Бог с тобой! Она всегда такой была.

– А что сегодня ночью было? Чем город занимался ночью?

– Известно чё! Гроза была. А город спал. Что ж еще ночью делать? Еще и в непогоду. Синоптики хоть в этот раз не ошиблись, грозу еще за три дня заранее предсказали. Правда, молнии бахали, а дождик так и не пошел.

– А почему усадьба дымится? – с надеждой в голосе спросил Харитон.

– Известно почему. Молния туда шарахнула. Туда все время молния бьет. Да и вообще место нехорошее. Говорят, там нечисть всякая водится, хоть рядом церковь стоит. Не ходи туда, в общем. Да и взять там нечего, все ценное еще до тебя украли.

После чего мужик, оставив растерянно стоящего собеседника, продолжил свой путь, укоризненно покачивая головой.

– Что вообще происходит? Невозможно стереть следы битвы, сотрясшей даже небо, из памяти целого города! Может, хоть кто-то хоть что-то видел? Ведь еще нужно найти Синтию. Почему Джин запретил о ней думать? Неужели людям настолько могут промыть мозг?

Направившись от перекрестка налево, все так же вдоль забора церкви, Харитон пытался преодолеть растерянность.

Возле знака «остановка такси» напротив церкви стояло две машины с желтыми шашечками.

– Такси? – обратился к прохожему толстый седой мужчина, но, рассмотрев порванные джинсы, затертые землей, и пиджак с опаленным воротником и рукавами, потерял интерес и отвернулся.

«А были бы деньги, мог бы поехать на автомобиле», – мелькнула мысль, после чего, расценив таксиста как достойного носителя информации, озвучил свой вопрос ему:

– Уважаемый, не подскажете, что там горит?

Таксист лишь пренебрежительно отвернулся, поджав губы.

– Эй, мужик, я же тебя нормально спросил! – добавил он угрозу в голос, посчитав, что с его внешним видом это единственный вариант получить ответ.

– Свалка там какая-то, – недовольным тоном ответил таксист. – Сто лет никто не вспоминал, что за забором, а тут, как бомжи подожгли ее, все спрашивают.

– Кто спрашивал? – напрягшись как струна, спросил Стольник.

– Шныряли менты в черных костюмах. Девушку искали. Блондинку.

– И что ответил?

– Ну а что я мог ответить? Не видел. Не знаю. Нужно мне показания давать? Затаскают по участкам потом.

– А что видел?

– Ты кто вообще такой? Что ты ко мне прицепился? – вспылил таксист, не выдержав бесконечной череды вопросов.

Харитон решил, что человек, не чувствующий себя комфортно, перестанет грубить, и молча поднял таксиста за шиворот одной рукой.

– А ну, поставь меня на место, – засучил ножками толстяк.

– Девушку видел?

Из второй машины, отбросив газету и схватив монтировку, выскочил седой, худощавый мужичок.

– Не трогай Витька, бугай! – вытаращив глаза, заверещал соратник по баранке.

Харитон смерил его взглядом и не посчитал нужным вступать с ним в диалог.

– Видел девушку-блондинку?

– Блондинку не видел, – прохрипел покрасневший от натуги толстяк.

– Да я тебя сейчас за Витька! – подбежал седой, размахивая монтировкой.

Стольник вырвал у него монтировку и продолжил беседу. Седой отбежал в сторону, испуганно оглядываясь в поисках помощи.

– Какую видел? – терпеливо продолжил Харитон.

– Лысую и хромую. Отвез в центр. Заплатила, как положено, и даже сдачи не взяла. Ну, поставь же меня, где взял.

Почувствовав опору под ногами, толстяк поправил джинсовую куртку и недобро посмотрел на Харитона.

– Это вроде твое? – Стольник показал монтировку третьему участнику беседы, завязав железку на узел, бросил ее под ноги седому таксисту. – Поехали, отвезешь меня туда же, – распорядился Стольник, обращаясь к толстяку.

– Деньги вперед, – зло процедил таксист.

– При случае – сочтемся, – пообещал Стольник и показал таксисту развернутое удостоверение сотрудника ГРУ.

– Язык мой – враг мой, – ругнулся таксист. – Одни менты кругом. Не город, а ментовской террариум… По уставу сразу должны представляться.