– Джо был убит, – прошипел Манкузо. – И этот ублюдок Фибс был одним из тех, кто организовал это. Люди должны знать! Он должен понести наказание за содеянное! Он убийца!

– Я все понимаю, – ответила Мэгги, – и хочу помочь тебе. Но какой смысл взрывать агента Харрисона, Кайлу и самого себя? Это похоронит правду так глубоко, что никто никогда не узнает ее.

– Я должен это сделать, – сказал Манкузо срывающимся голосом. – Должен!..

– Послушай… – начала Мэгги.

– Нет! – закричал в трубку Манкузо. Он казался совершенно невменяемым. Потеряет ли она контроль над происходящим? Нанесет ли он удар? Он был на грани. И она чувствовала это. Черт возьми. Почему же они не послушали ее? Или хотя бы не отправили Джейка в одиночку? Тогда Пол был бы цел и невредим. А Кайла отправилась бы домой. Если кто-то и мог спасти ее в одиночку, то только Джейк О’Коннор.

– Пора тебе выслушать меня. Ладно, значит, сенатор не достанет эти документы. – Видимо, Манкузо рассуждал вслух. Похоже, он оставил все свои планы. – Хорошо… ничего страшного. Мне и не нужен этот документ. Мне нужны репортеры национальных новостей в течение часа, также проезд до аэропорта и частный самолет до Андорры. И еще я возьму пять миллионов долларов наличными, без всяких опознавательных знаков, Мэгги. И без выходок.

Манкузо был готов раскрыться. И Мэгги могла этим воспользоваться. Новый козырь в ее рукаве.

– Я могу доставить сюда новостную группу, – сказала Мэгги. – Но это может занять больше часа. Уже начинает темнеть.

– Меня это не волнует! – заревел Манкузо. – Ты должна сделать все в отведенное время. Иначе тебе совсем не понравится то, что произойдет.

Рука Мэгги крепче сжала телефон, пот стекал по шее.

– Я прямо сейчас начну работу над твоими требованиями, – сказала Мэгги. – Могу я услышать агента Харрисона?

Манкузо фыркнул:

– Ты думаешь, я совсем глуп?

– А что с Кайлой? – спросила Мэгги, глядя на часы. Одному богу известно, сколько времени прошло с тех пор, как она последний раз ела и принимала инсулин. Она не верила Манкузо, ни когда он говорил, что дает ей лекарство, ни когда якобы разбил остатки. – Ты сможешь передать ей инсулин? В знак доброй воли.

Манкузо рассмеялся пронзительным, почти маниакальным смехом человека, загнанного в угол.

– Это у твоего агента сейчас висит бомба на груди, а не у меня, – сказал он. – Не ты контролируешь ситуацию. Дай мне то, чего я хочу. И если вы вздумаете обмануть меня, если хотя бы кто-то пройдет в пятидесяти ярдах от дома, я взорву его и заберу всех вас с собой. Я обошел спецназ. И я могу убить тут вас всех. Если только я захочу, я сделаю это.

Со щелчком телефон погас.

Мэгги подняла взгляд на людей вокруг, уставившихся на нее.

– Агент Кинкейд, что мы теперь будем делать? – спросил Коллинс.

Мэгги посмотрела через плечо на затемненные окна домика. Старый деревенский домик, даже симпатичный – если, конечно, не знать о количестве взрывчатки внутри.

– Мы будем поддерживать диалог, – сказала Мэгги. Это был единственный шанс спасти Кайлу и Пола. Манкузо зашел слишком далеко, и она… она должна была направлять его. Она должна была быть краеугольным камнем, даже если каждая иррациональная ее часть жаждала отправить спецназ в дом, не думая о последствиях. Она должна была держать себя в руках. Она должна была подавить нарастающую в ней волну паники и беспокойства.

– И потом нам надо будет придумать способ попасть внутрь, вывести всех и обезвредить бомбу… Прежде чем он взорвет всех нас.

Прожекторы освещали дом, тени деревьев удлинились от искусственного света и казались сказочными чудовищами. Джейк обошел поляну по периметру, пока спецназ распределял людей по группам. Все было безопасно – пока что. Линия леса начиналась в пятидесяти футах от домика – где бы они не прятались, Манкузо все равно мог заметить их.

– О’Коннор? – позвал агент Коллинс.

Джейк вернулся с места, где он осматривал домик, пытаясь продумать возможные пути наступления.

– Да?

– Агент Кинкейд попросила меня держать вас в курсе, – объяснил Коллинс. – Мы отключили электричество. Команда «Омега» патрулирует периметр.

– Им не стоит терять бдительность. Вероятно, теперь Манкузо думает, что непобедим. И его точка зрения вполне обоснованна.

Агент Коллинс кивнул.

– Мы будем осторожны.

Джейку хотелось сказать, что осторожность нужна была до начала штурма хижины. Но Коллинс не нуждался в напоминаниях. Не он отдавал приказы. У него, как и у Джейка, было свое начальство. Вместо этого Джейк коротко кивнул Коллинсу, который вернулся к своей команде, чтобы объявить им новости последнего часа.

Луна поднималась в ночное небо, добавляя света и освещая домик. Вертолеты кружили над головами. Джейк поднял лицо кверху, посмотрев на них.

Его инстинкты были обострены, тело готово к бою. Вес пистолета на бедре немного успокаивал, ситуация была на грани катастрофической. А Джейк очень хорошо был знаком с катастрофами.

Прошел почти час с тех пор, как Манкузо высказал свои требования. За это время длинная вереница грузовиков спецназа проехала к домику через заросшую подъездную дорогу. Прибыл отряд взрывотехников и установил непробиваемую броню вокруг хижины.

Маркузо никуда не выходил.

В домике было темно. Вокруг него, согласно стратегическому плану, были расставлены прожекторы. Такая расстановка преследовала две цели: дать возможность спецназу патрулировать периметр с хорошей видимостью и ослепить каждого, кто попытается покинуть хижину.

Манкузо был заперт внутри, но никакая огневая мощь не спасет их от бомбы, привязанной к груди агента Харрисона. Работая с саперами в Центральной Азии, Джейк приобрел достаточно опыта, чтобы понимать, что такое количество взрывчатки С4 – это проблема. Большая проблема. В особенности если Манкузо сделал ее сам. Не было никаких сомнений, что он был ловким парнем, однако никому еще не удавалось стать экспертом в изготовлении бомб за пару лет. Взрывчатка в устройстве могла быть нестабильной, спусковой крючок или проводка – неисправны. Было слишком много всего, что делало ситуацию непредсказуемой.

Джейк сочувствовал Харрисону, но он знал, что этот человек был к этому подготовлен. А Кайла Фибс – нет. Девочка, должно быть, в ужасе, если, конечно, она сейчас в сознании.

Он стиснул зубы, тело жаждало действий, но он не мог ничего сделать без согласия Мэгги. Она руководила процессом – как и должно было быть.

Эта мысль заставила его улыбнуться. Он никогда не встречал таких, как Мэгги. Вспомнив ее в оранжерее, длинную линию ее шеи, которая появлялась, когда она откидывала голову назад, наслаждаясь свободой, он почувствовал, что эта картина будет преследовать его до конца жизни. Она была не просто чертовски сексуальна, в ней был едва сдерживаемый огонь – смесь страсти и жажды справедливости, – который так влек его к ней. Ему хотелось знать о ней все. Сломать все эти стены, которые она так тщательно возводила, и узнать женщину, что скрывалась за ними.