Теперь, когда она знала, чего хочет, и немного успокоилась, встретив Крымова, к ней вернулся аппетит, и она с великим удовольствием пробовала все, что было разложено на больших блюдах: и спагетти с баклажанами, и грибы, и жареный перец…

Крымов слушал Берестова внимательно и был потрясен, когда узнал, что в сумочке Марины Берестов обнаружил кольцо с отрубленного пальца отца Кирилла.

– Ты хотя бы понимаешь, кто собирался меня подставить? Марина! Марина, в которой я души не чаял и которая, кстати, была в прошлом любовницей Кирилла. Скажи, как могла она служить его убийцам, да еще прийти ко мне с ядом, чтобы отравить меня?! Разве это женщина? Да это самая настоящая дьяволица. Ты веришь мне, Крымов, ты веришь мне?

– Да успокойся ты, Игорек, не впадай в истерику. И постарайся не кричать на весь ресторан. Разумеется, я тебе верю. Больше того, сдается мне, что уже совсем скоро история с убийством всплывет и мы узнаем, кто зарезал бедного Кирилла…

– Ты думаешь, что этим занимаются люди Харыбина? – спросила Юля, чтобы хоть как-то вывести Крымова на разговор о ее муже. Ей казалось, что здесь, в этой расслабляющей обстановке, позабыв об осторожности, Крымов может проговориться о том, что ему известно о планах Харыбина (а уж то, что он знал и до встречи с Юлей, что Харыбин разыскивает его всеми мыслимыми и немыслимыми способами, было уже очевидным). И как бы в подтверждение ее догадок она вдруг услышала:

– Твой Харыбин охотится на другую дичь, зеленого цвета и вонючую, как протухшие устрицы…

Юля ничего не поняла и поэтому решила переспросить:

– Какую еще дичь? Что ты имеешь в виду?

– Ему нужны прежде всего деньги, доллары, но люди, на которых он работает и которые в тысячу раз честнее его, думаю, знают об этом, хотя и делают вид, что закрывают глаза на его постоянные командировки, отлучки, проколы… Они используют его таким же образом, каким он использовал тебя, моя дорогая. Он знал, что ты пойдешь по моему следу, а он – соответственно – по твоему, и вся дружная команда рано или поздно окружит меня, как свора псов… – Крымов устало махнул рукой.

Было досадно, что за столом, помимо них, находился Берестов, при котором можно было говорить далеко не все, а потому Юля, тихонько вздохнув и подавляя в себе желание расспросить Крымова об Аперманис, снова принялась за еду. Когда же принесли шоколадный крем, она и вовсе потеряла интерес к разговору.

– Выходит, я нашел тебя зря? Ты все равно не будешь искать убийцу? – Похоже, Берестов уже в тысячный раз упоминал убийцу отца Кирилла, от которого у Крымова разболелась голова.

– Объясняю тебе в последний раз: подожди совсем немного, и скоро всем все станет известно, – говорил с набитым ртом Крымов, уже не глядя на Берестова. – Мне незачем браться за это дело – мартышкин труд!

– Но откуда тебе это известно?

– Ты слушай меня…

Он откровенно хамил Берестову, пытаясь помягче дать ему понять, что от него хотят избавиться, но все было безрезультатно. После двух графинов с вином мужчины, как показалось переевшей Юле, смотрели друг на друга уже с ненавистью.

– Так что же, мне возвращаться домой? – икая, спросил Берестов и, опершись на локоть, поставил его, как оказалось, в тарелку с паштетом.

– Ты можешь потерпеть всего одну неделю?

– И что потом?

– А то, что через неделю ты откроешь газету и прочитаешь обо всем. Больше того, имя убийцы непременно свяжут с именем твоей любовницы, это как пить дать, поскольку уж слишком неопровержимые вещи указывают на это… одно только кольцо и яд, которые она принесла… Так что, Игорек, не бери ничего в голову, возвращайся домой – тебе нечего бояться. И если не хочешь рисковать во время бури – а то, что она будет и произойдет уже совсем скоро, это точно! – возьми жену и исчезни куда-нибудь на недельку… А я, как вернусь, тебе позвоню.

– Но когда? – У Берестова повлажнели глаза, он выглядел как человек, который только что наконец понял, что он здесь никому не нужен и все только и ждут, чтобы он исчез.

– Говорю же, через неделю… А ты возвращайся в гостиницу, отдохни, отоспись, затем закажи билет и спокойно лети в Москву. И про Земцову – никому ни слова, понял?

Когда он ушел, Юля, чувствуя себя чуть ли не преступницей по отношению к нему и испытывая угрызения совести из-за того, что Берестов возвращается домой несолоно хлебавши, покачала головой и, желая услышать от Крымова истину, все же задала ему вопрос, касающийся действительного положения вещей. И услышала в ответ:

– Конечно, я ему все наврал. Ну посуди сама, разве можно предположить исход расследования, неизвестно кем и на какие средства ведущегося, да еще и назвать при этом сроки?

– Но зачем ты это сделал?

– Чтобы он оставил нас, наконец, в покое. Разве не понятно? – Крымов склонился к Юле, обдавая горячим дыханием и касаясь ее лица своими шелковистыми темными волосами. Его ультрамариновые потемневшие глаза смотрели ей прямо вовнутрь, приглашая встать и немедленно последовать за ним. – Ну что, идем?

* * *

Ей повезло, если только можно такое считать везением. Едва они с Крымовым расположились в постели, как в дверь его огромной квартиры с видом на Люксембургский сад позвонили.

– Не шевелись, я открою, – смущенно пробормотал Крымов, выпрыгивая из постели и на ходу надевая халат. – Постарайся лежать тихо как мышка, договорились?

Он вышел из спальни, а Юля усмехнулась, глядя ему вслед: пришла его очередная любовница?

Она тоже встала и моментально оделась, подошла к двери и максимально приоткрыла ее, чтобы услышать, кто пришел и о чем сейчас пойдет речь. И была искренне удивлена, когда услышала мужской голос, быстро и громко говоривший что-то на французском. Крымов, несколько раз попытавшийся перебить незваного гостя и обращавшийся к нему «Кристиан» (из чего она сделала вывод, что с каким-то тревожным известием явился жених Нади, Кристиан), явно просил его перейти на русский. И только спустя примерно пару минут, когда гость, которого Юля не могла увидеть, поскольку их разделяла просторная студия и холл, немного успокоился, она услышала его русскую речь, из чего сделала вывод, что Кристиан практически в совершенстве знает язык – настолько быстро и правильно произносил он довольно длинные предложения, проговаривая четко все окончания причастий и прилагательных, что среди иностранцев встретишь довольно редко. Он просил Крымова немедленно одеться и последовать за ним, к Наде, у которой, кажется, начались схватки. Он говорил еще о каком-то докторе, дурном настроении Нади и ее желании как можно скорее видеть Крымова.

– Хорошо, не переживай, я поеду с тобой, вот только оденусь. Подожди меня в машине, хорошо? – и Крымов, судя по всему, почти вытолкал Кристиана, поскольку до Юли моментально донесся звук с грохотом захлопывающейся двери.

Она едва успела присесть на краешек кровати, как Крымов ворвался в спальню:

– Ты слышала? У нее схватки. Я должен быть там. Извини, что так получилось. Чувствуй себя здесь как дома, еду найдешь на кухне и там же, возле телефона книжечка с номером Нины – моей домработницы, она живет неподалеку, русская, с хорошим характером, все понимает и поможет тебе абсолютно во всех вопросах.