Трое высоких красивых парней в камуфляже возились с переносным генератором. Во мне вдруг проснулось что-то по-детски алчное. Несмотря на то что тут сотворили насилие, мне захотелось побеседовать с этими молодыми украинскими наемниками, познакомиться с ними и понравиться им. Все мы, выросшие в тени Красной Армии, на всю жизнь влюбились в разрушение, нас завораживает все, что может принести быструю гибель врагу. Как любая империя, пришедшая в упадок, наша стала блистательно все рушить, поднимая столбы дыма над воронками в школьных дворах и над обуглившимися рыночными палатками.

— Что это тут у вас? — обратился я к парням. — Если это ракетная система «БМ-21», то почему она не установлена на уральское шасси?

Крепкий голубоглазый юноша, у которого был почти такой же широкий торс, как у меня — только вместо жира там были мускулы, — с умеренным удивлением взглянул на меня.

— Это наша собственная модификация «Град», — пояснил он. — Это не совсем «БМ-21». Мы не могли затащить на крышу целый уральский грузовик, поэтому собрали основное шасси. Вместо четырех рядов из десяти ракет у нас получилось два ряда. Но основные характеристики при стрельбе те же — с фиксированным интервалом в полминуты. И нам требуется команда из трех человек вместо пяти.

— Вы доставили все это на крышу сами? — продолжал я расспросы, содрогаясь от волнения. — За один день? — Как компетентны эти ребята! Как хорошо со всем справляются — и когда пытаются прокормить семью из четырех человек на восемьдесят долларов в месяц, и когда запускают ракеты «Град» с крыши отеля «Хайатт». — Как это умно с вашей стороны! А раз у вас нет уральского грузовика, откуда вы запускаете ракеты? Расскажите мне все!

Парень эротично почесал под мышками и нахлобучил бейсболку «КБР» цвета хаки.

— У нас есть устройство для дистанционной стрельбы, прикрепленное к кабелю длиной шестьдесят четыре метра, — ответил он. — Мы можем вести стрельбу снизу, с тридцать девятого этажа. А время перезарядки составляет менее пяти минут даже при команде из трех человек. Откуда вы так много знаете о ракетах «Град»? Вы служили в армии?

— О нет, — сказал я. И инстинктивно похлопал себя по еврейскому «рулю», чтобы показать, что меня вряд ли взяли бы в армию. — Как ни печально, не тот случай. Я просто энтузиаст.

— Наш Миша знает все обо всем, — вклинился в беседу мистер Нанабрагов. — Пылкий ум.

— Меня зовут Вячеслав, — представился наемник. Мы пожали руки. Его запястье было упругим и узким, как лук-порей.

— Как чудесно работать с этими ребятами, — заметил мистер Нанабрагов, когда солдат вернулся к своему генератору. — Вы только посмотрите на дым над Горбиградом! Теперь у нас идет настоящая война! Дым над городом! Вот тебе, Генуя!

Я заслонил глаза от солнца, чтобы получше рассмотреть дым, медленно поднимавшийся над городом и движущийся вглубь Абсурдистана, от моря.

— О господи! — воскликнул я. — Неужели вы начали бомбить Горбиград, потому что я сказал, что ваша война недостаточно волнует?

— Нет, — рассмеялся мистер Нанабрагов и даже задергался от моей глупости. — А впрочем, пожалуй, да, — поправился он. — Но это безобидная операция. Мы эвакуировали население из тех районов, которые должны были бомбить, так что они просто взрывают пустые дома. Их вряд ли можно назвать домами. Вы же знаете, как там ужасно. Весь этот город — просто бедствие. В некоторых районах даже нет водопровода…

— Да, но…

— Никто не должен так жить, — перебил меня Нанабрагов. — Таким образом мы взрываем несколько районов, привлекаем внимание к нашей войне, и тогда Европейскому банку реконструкции и развития, а может быть, даже японцам придется платить за новый Горбиград. У нас уже есть все строительные фирмы, которые нам нужны, — все эти «Бехтель» и другие. Все только выиграют от этого. Вы должны сказать об этом Израилю.

— Но эта акция выставляет сево в ужасном виде, — возразил я. — Как будто вы агрессоры.

— Вы думаете, что у нас вместо мозгов дерьмо? — окрысился на меня мистер Нанабрагов. — С федеральными войсками все сработало. Утром наши украинские друзья бомбят часть Горбиграда свани, а днем принимаются за районы сево. По очереди, понятно? Но для посторонних это выглядит как настоящая война. Словно мы рвем друг друга на куски. Помогите, помогите нам, США! Спасите нашу нефть.

— Чудесно, — сказал я. — Но что будет со всеми этими людьми, у которых разрушены квартиры? Куда им идти, пока американцы не отстроят их дома?

Мистер Нанабрагов пожал плечами.

— Мы на Кавказе, — сказал он. — У всех есть родственники в сельской местности. Они могут поехать к своим родственникам.

Я повернулся к Парке Муку, который стоял с невозмутимым видом, скрестив на груди руки.

— Это правда? — обратился я к нему.

— Откуда я знаю? — ответил он. — Я не интеллектуал и не городской архитектор.

Я подошел к краю крыши и обозрел красные равнины Горбиграда, простиравшиеся до самого моря и окруженные старыми нефтяными вышками. Эта картина напомнила мне убитого мохнатого мамонта, окруженного пещерными людьми с копьями. Жизнь может сделаться только лучше для этих людей, подумал я. Как она может стать еще хуже? Существовал бодренький американский афоризм на эту тему: «Без труда — ни черта!» Я вздохнул, внезапно соскучившись по американскому телевидению. Какая ностальгия!

— Итак, Мишенька? — обратился ко мне Нанабрагов, усмехаясь и поглаживая мой горб. — Что вы думаете? Ты хочешь присоединиться к ГКВПД, сынок? У нас для вас полностью готов офис. И секретарша ползает вокруг на полусогнутых.

— Позвольте мне подумать, — попросил я, широко зевнув.

Пришла пора моего полуденного сна.

Мне снился приятный сон про египетские пирамиды (по какой-то причине они ассоциировались у меня с кувалдой), когда меня разбудил Ларри Зартарьян. Он стоял надо мной, тряся за плечо и роняя на лицо крошечные бархатные волоски.

Он указывал своей маленькой ручкой на цветное окно. За ним простиралась Интернациональная Терраса, и небоскребы безмолвно отражали холмы и море.

— Что? — спросил я его. — Как же вы сюда вошли? И как насчет нарушения моего покоя?

— Посмотрите на Горбиград.

Я перевел взгляд на залив.

— Да, — сказал я. — У Горбиграда много проблем.

— Приглядитесь внимательнее. На Синий мост, который соединяет Горбиград с Интернациональной Террасой. Там солдаты на блокпостах, так что никто не может пройти.

— Совершенно справедливо, — ответил я. — Нам нужны блокпосты. Мы же находимся в состоянии войны.

— Вы видите ту серую скалу? Взгляните на то, что находится рядом. Это ущелье Александра Дюма. А видите те черные фигурки, которые медленно спускаются в ущелье? Как муравьи? Это люди. Они пытаются уйти из Горбиграда. Пытаются попасть на террасы. Многие из них, несомненно, срываются и разбиваются насмерть.