— Ой, простите, дружище, — сказал парень, стоявший рядом со мной: изо рта у него пахло бурбоном и свежей мятой. — Похоже, я писнул вам на ногу.

— Не беспокойтесь, — ответил я, отряхивая сандалию. — Мой слуга ее вымоет.

— Вы это слышали, ребята? — заорал тот, которого звали Клиффи, — коротышка, который, по-видимому, был у них главным. — Его слуга вымоет! Думаю, у нас тут старший менеджер «Бехтель»!

— Все люди «Бехтель» в Сан-Франциско. Забудь о слугах — у них мужики в любовниках!

— Я не из «Бехтель», — робко произнес я. — И я не гомосексуалист. Я бельгиец. Я представляю мистера Нанабрагова и ГКВПД.

— Нанабрагов? — повторил мой сосед. — Вы имеете в виду Дерганого? Что такое с этим мужиком? Он выглядит так, будто его собственная собака держит его во дворе на цепи.

— Нет, он деловой мужик, — возразил Клиффи. — Мы с ним делаем хороший бизнес. И его любят в МО.

— Что такое МО? — спросил я.

— Министерство обороны. Ты с луны светился, сынок?

— А не видел ли я тебя с дочуркой Нанабрагова? — осведомился второй мужик, мочившийся у соседнего писсуара. — С этой маленькой козочкой Наной? Вы шли по бульвару Национального Единства, и твоя рука была засунута в ее задний карман. Вы женаты?

Я потряс головой:

— Нет, мы еще не женаты, сэр.

— Молодец! Он ест ужин, еще не прочитав молитвы.

— Как твое имя, сынок? — спросил Клиффи.

— Миша Вайнберг.

— Так это твой папаша продал нам две тысячи фунтов шурупов?

— Возможно, — замялся я.

— Ну что же, тот, кто может втереть очки нам, заслуживает должности губернатора. Такие, как твой папаша, — большая редкость, сынок. Ты должен им гордиться.

Все остальные высказали свое одобрение по поводу моего отца.

— Я действительно горжусь моим отцом, — ответил я, растягивая слова, как мои собеседники. — Простите меня, ребята. Думаю, я выписался до конца.

Я вышел из туалета, облегчившись во всех смыслах. С людьми из «КБР» все было в порядке. В некоторых американских кругах действительно злословили о «Холлибертон», но, возможно, эти либералы с побережья не понимали культурного релятивизма, свойственного тем, кто из Техаса.

Я все еще не понимал лишь один термин: ПГПВС. Возможно, я получу еще какую нибудь информацию у попугая «Холлибертон». Я нашел самого разговорчивого из них, у которого хвост был цвета зеленой американской валюты.

— ПГПВС, — сказал я птице.

— Цена плюс! Цена плюс! — закричал он.

— ПГПВС! ПГПВС! — не своим голосом заорал я попугаю.

Он поднял крыло и выписал лапой какую-то цифру.

— Куок! — сказал он. — МО!

— Министерство обороны? — спросил я. — Я не понял, птичка. В Абсурдистане нет американских войск. Нас нет в новостях. Никто даже не знает, что существует такое место.

Попугай начал важно расхаживать из одного конца клетки в другой. Он поднял вверх свой клюв, так что в профиль мы стали с ним похожи.

— Делай занятой вид! Делай занятой вид! — проверещал он. — Завышай цены! Куок!

Ко мне бочком подошел Ларри Зартарьян. У бедного менеджера отеля был такой вид, будто он всю последнюю неделю скрывался в финском бункере.

— Ничего хорошего, Миша, — сказал он, нервно потирая руки о свои брюки. Его мама крякнула в знак согласия из-за одного из тотемов.

— А что плохого, Ларри?

— ГКВПД приказал мне очистить крышу к завтрашнему дню.

— Вот как?

— У меня в отеле только что поселилась группа украинских наемников. И Володя, этот засранец, бывший кагэбист, рыщет и вынюхивает что-то на крыше с телескопом. Они готовятся к чему-то значительному.

Я вспомнил слова, только что услышанные у писсуара: «Украинские мальчики начнут отстреливать инфраструктуру».

— Попугай упомянул цену плюс, — сказал я. — Что это значит?

— «Цена плюс» — одно из условий ПГПВС, — ответил Зартарьян.

— А что такое ПГПВС?

Зартарьян порылся в карманах и извлек измятую бумагу. Это была распечатка с правительственного веб-сайта США, — очевидно, она была сделана в те дни, когда Интернет еще не был запрещен в Абсурдистане. Ларри указал на соответствующий раздел.

«ПГПВС — Программа гражданской поддержки военных сил. Это инициатива армии США по планированию в мирное время использования гражданских лиц по контракту в военное время и в других непредвиденных обстоятельствах. Эти контрактники будут выполнять некоторые задания по поддержке военных сил США при выполнении миссий Министерства обороны (МО) Использование контрактников на театре военных действий позволяет высвободить военные подразделения для других задач. Эта программа обеспечивает армию дополнительными средствами, чтобы в достаточной степени поддерживать имеющиеся и запрограммированные силы».

Планирование в мирное время? Театр военных действий? Запрограммированные силы?

— Что это, черт побери, значит, Ларри? — спросил я Зартарьяна. — И какое отношение это имеет к «КБР» или Абсурдистану?

— ПГПВС означает, что «КБР» — эксклюзивный поставщик служб поддержки для армии США во время войны, — объяснил Ларри. — У них была такая же штука в Сомали и Боснии. «Цена плюс» означает, что они получают процент с любых денег, которые потратили. Итак, чем больше «КБР» потратит, тем больше получит. Они могут делать мраморные сортиры, полотенца с монограммами, устраивать бесконечные учения, поставлять грузовики, которые просто стоят без дела. Это подобно незаполненному чеку от Министерства обороны.

— Но здесь же нет армии США, — возразил я. — И это не Сомали и не Босния. У нас здесь есть нефть. У нас есть «Фига-6». У нас есть меньшинство сево, которые борются против угнетения со стороны свани.

— Я не должен вмешиваться в дела гостей отеля, — сказал Ларри, бросив быстрый взгляд на свою мать, которая все еще пряталась за тотемным столбом. — Но я бы просто стоял в сторонке от всего этого, Миша. Не связывайтесь с ГКВПД.

— Да, вы правы, — согласился я с изнемогавшим от зноя менеджером отеля. — Вы не должны вмешиваться в мои дела. Пожалуйста, извините меня, Ларри.

Я пошел взглянуть на мою Нану. Она занималась армрестлингом со своим отцом за столиком, зарезервированным для ГКВПД. У Наны была весьма внушительная, мускулистая рука. Казалось, она побеждает Дерганого, но в последнюю минуту отец одолел ее, сильно хлопнув о стол ее пухлой загорелой рукой.

— Ты негодяй! — закричала Нана, потирая ушибленную руку.

— Шесть поцелуев, — сказал ее отец. — Ты должна мне шесть поцелуев. Ну давай же. Будь большой девочкой. Ты заключила пари, теперь плати.

Нана вздохнула и с деланной улыбкой начала послушно целовать лицо отца.