– Проход к закладке ищут! – прошептал Кирилл.

– Зачем им проход? Когда я свою пчелу в несгораемом шкафу закрыл, она через стенку шкафа ко мне вернулась. А там двойной слой металла да еще асбест между стенками насыпан, – кисло сказал Влад Ганич.

– Я понимаю, – согласился Кирюша, сам когда-то запекавший свою пчелу в шарлотке. – Везде могут, а тут не могут. Надо расковырять раствор между кирпичами!

– Так расковыряй! – одобрил Ганич. – Чего болтаешь? Излишнее генерирование идей наказывается их воплощением!

Кирюша не рискнул. И Фреда на сей раз не решилась, хотя и повертела рукой в воздухе:

– Давай ты, Даня! Ты же сквозь стены ходишь! Так что идеал не идеал, а рискнуть можно!

Даню вооружили саперкой и булыжником, которым он должен был стучать по ручке саперки, выбивая раствор. Набираясь храбрости, Даня топтался на месте и бубнил:

– Что прекраснее: синус или косинус? Косинус симметричен! Ноль в ноле! А вот одному моему приятелю из поселка под Уфой больше нравится синус, и мое эстетическое чувство этим оскорбляется!..

Сказав это, Даня исторг еще один леденящий душу вздох.

– Прошу не считать меня добровольцем! На подвиг я не напрашивался! – зачем-то объяснил он закладке, привстал на цыпочки и, установив острую часть саперки между двумя кирпичами, тюкнул по ней булыжником. Саперка выбила искры, вырвалась из руки и упала на асфальт.

Лара задала неприличный вопрос, спрашивая про ощущения. Даня заверил, что ощущения прекрасные.

– А вот руке горячо! – добавил он и, подняв лопату, продолжил тюкать. Металл на краю саперки завернулся, и Даня уныло опустил руку.

– Бесполезно! Энергия удара распределяется по слишком большой площади. Нужна банальная, но необходимая вещь! Гвоздь, господа! – заявил он.

Все бросились искать гвоздь. Пока они его искали, из подъезда выглянула женщина и визгливо спросила, что они здесь делают и не позвать ли им на помощь полицейских. Рина ответила, что они спасают мир от атаки болота. Женщина деловито кивнула.

– Канализацию, что ль, опять прорвало? – уточнила она.

– Точно! – сказал Сашка.

– А почему молодые такие?

– На прорыв канализации всегда пускают молодых. Кстати, я советовал бы вам открыть все краны. Это спасет вашу систему от гидроудара.

Женщина все сразу поняла и удалилась. Шлёпки хлопали ее по босым пяткам. Слышно было, как она кричит кому-то: «Марьвасильна, краны! Краны открывайте!»

– Будь я Василий, я никогда не назвал бы свою дочку Марией. Меня остановила бы мысль, что ее будут звать Марьвасильной. Зато с отчеством «Кирилловна» любое имя становится царским! Мария Кирилловна, Никита Кириллович, даже Вахромей Кириллович звучит! – сказал Кирюша и победно посмотрел на Лену, а заодно и на Лару.

Ганич нашел у дороги ржавый гвоздь и вручил его Дане. Даня установил гвоздь в скол от саперки и, прицелившись, неуклюже тюкнул камнем. После первого же удара гвоздь выбил большой кусок раствора и сам, отлетев, отпрыгнул куда-то. Даня кинулся было отслеживать глазами, куда он упал, но это было уже не нужно. В образовавшуюся щель, теснясь и спеша, протискивались пчелы.

* * *

Несколько часов спустя Лара сидела на деревянных козлах недостроенного подземного перехода и при свете болтавшегося на шнурке фонарика, который захватил с собой запасливый Влад, подклеивала отслоившийся ноготь. Кирюша жмурился и отворачивался, такой дикостью ему казалось, что ногти – живые человеческие ногти! – можно подклеивать. Девушки же, напротив, принимали живейшее участие. Осмотрев результат, Лара, довольная собой, убрала клей.

– Я, такая вся бедная, уставшая, сижу в грязном переходе, где дико пахнет краской! И неприличный вопрос: что я тут вообще делаю?

Лена посмотрела на пчел, сидевших на стене острым углом.

– Пчелы нас сюда привели, – напомнила она.

– Привели? – взвилась Алиса. – Мы ходили кругами! Поднимались на чердаки, спускались в подвалы, вертелись вокруг каких-то непонятных домов! Я натерла пятку! И что в результате? Торчим в переходе!

Алисе никто не ответил. Если ответишь «жалко, что натерла», она непременно заявит, что «ничего тебе не жалко». Если ответишь «ну и что!», будет еще хуже. Всего безопаснее промолчать.

– Все же система существует, – себе под нос сказала Фреда. – Пчелы нас куда-то ведут. А в переход нас затащили, потому что ночь и начинается дождь. Типа, спите, люди, завтра опять будем бродить! Здесь-то великой закладки явно нет!

Поднявшись, она ковырнула стену саперкой. Пчелы отнеслись к ее затее с равнодушием, из чего Фреда заключила, что в переходе они действительно на ночевке. Влад Ганич выложил из карманов деньги, которые Кузепыч дал им с собой, и сосчитал их при свете раскачивающегося фонарика.

– Баланс неутешительный. Я отказываюсь помогать человечеству с таким бюджетом! На это нам даже из Питера не уехать, – сказал он и тотчас, даже не глядя на происходящее за его спиной, добавил: – Макар, не подкрадывайся!

Макар, тянущий руку из-за его плеча, вздрогнул.

– Как ты узнал? – поразился он.

– Все предсказуемо. По стене было видно, что ко мне приближается чья-то тень.

– Но ты же не знал чья!

– Зато я знал, что при тебе нельзя считать деньги! – объяснил Влад.

Они сидели в закутке перехода, огороженном жестяными щитами. В обозримом будущем закуток должен был переродиться в магазин. Здесь же стояли заляпанные высохшей краской малярные козлы, достаточно длинные, чтобы на них можно было улечься вдвоем. Этот единственный предмет мебели сделался предметом зависти и интриг. После благородного самоисключения мужской части коллектива догадались тянуть жребий, и он выпал Лене и Алисе. Остальным предстояло провести ночь на бетонном полу.

Рина осторожно вытянулась на картоне от коробки, которую Сашка нашел и разрезал ее ножом так, чтобы хотя бы по длине получилось что-то похожее на спальный коврик.

– Эх! – сказала Рина, вытягиваясь на спине. – Иногда я представляю, что умру и попаду в ад. Там все будет, конечно, духовное, но один-единственный предмет просто ради разнообразия останется физическим: какая-нибудь сожженная спичка. И тысячи королей, императоров, деспотов, равно как и миллиарды других, не столь известных узников, будут прилагать все усилия, чтобы завладеть этой спичкой. Всю огромную вечность будут комбинировать, чтобы хотя бы на время стать ее владельцем!

Ганич тряс фонарик, пытаясь пробудить умирающую батарейку.

– Зачем? – спросил он.

– Зачем – не знаю. Но чувствую, что не смогут они ее не добиваться. Даже все интриги нельзя предугадать, все войны, которые будут ради нее вестись.

Влад задел фонарем по колену. Вылетела пружинка. Фонарь погас. Найти пружинку не удалось. Использовать же русалку на нерпи было нельзя – это мгновенно выдало бы их боевым ведьмам Белдо, явно отслеживающим сейчас всю магию.