Смешению татар с проживавшими в Кыпчаке коренными тюркскими народами способствовал почти одинаковый уровень их культурного развития. Тюрки, особенно те, которые проживали в северных областях, волжские булгары, в известной степени башкиры и мокша-мордвины[350], так же как и монголы, находились на уровне частично исламизированных анимистических[351] кочевников. Об этом совершенно ясно свидетельствуют наблюдения миссионеров в середине XIII века.

Когда на татар и проживавших на приволжских территориях тюрков с их пережитками прошлой религии в скором времени распространился ислам, который жившие южнее тюрки исповедовали уже давно, то смешению народов уже ничто не могло помешать.

Ханы в вопросах принадлежности к тому или иному народу были столь же терпимы, как и в отношении к религиям. Они предоставляли здесь полную свободу действий и не чинили каких-либо препятствий. В частности, правители Кыпчака не мешали русским, пытавшимся закрепиться в районах проживания татар. Наоборот, в известных местах, например, где были речные переправы, монголы создали русские поселения для обслуживания соответствующих паромных сооружений.

Но и без этого русские очень скоро расселились в других местах среди татар, например в Укеке (Увеке) в районе сегодняшнего Саратова и больших торговых городах. В Сарае наряду с черкесской, аланской (осетинской), половецкой и греческой была и большая русская колония, каждая из которых проживала в своем квартале. Русским никто не мешал там возделывать поля.

Особенно смешанным являлось население на побережье Черного моря, в первую очередь на полуострове Крым. В торговых городах генуэзцев наряду с итальянцами проживали татары, иранцы (из Луристана), арабы из Сирии и Междуречья, тюрки из Малой Азии, греки, представители народов Северной Африки, о чем свидетельствуют многочисленные надгробные камни, особенно в Старом Крыму.

Там же находилось и множество армян. Их было такое количество, что Крым даже получил названия Армения Магна (Большая Армения) и Армения Маритима (Морская Армения). Вильгельм фон Рубрук упоминает также о проживании готов (так называемых крымских готов)[352], сохранявших в то время свою языковую идентичность. Об их остатках писал и посланник Ожье Гислен де Бус-бек[353] в середине XVI столетия.

Конечно, несмотря на большую численность коренных народов, проживавших на территории, подвластной Орде, и представителей национальностей, поселившихся там позже, татары составляли основу государства. Именно из них в первую очередь формировались вооруженные силы и выдвигались кандидаты на руководящие должности в государственных органах.

А вот русские и аланы, наоборот, при случае примыкали к бандам грабителей и другим подобным шайкам, вносившим элементы беспорядка в жизнь Орды. Этот факт в определенной мере подтверждают наблюдения Вильгельма фон Рубрука, который обратил внимание на то, что и в Персии на безлюдных территориях также формировались разбойничьи отряды, являвшиеся в какой-то степени национальным повстанческим движением персов против монголов.

Набор в татарское войско представителей подчиненных народов, в первую очередь русских, являлся нормой[354]. В качестве доказательства этого может служить хотя бы уже упоминавшийся нами факт убийства Ногая русским дружинником в 1299 году. Даже у великого хана (китайского императора[355]) в 1330 году личная охрана состояла из русских, которой командовал темник[356]. В китайской Юань-ши[357], например, говорится об отправке монголами в 1330 году в Китай трех отрядов русских военнопленных.

Степной характер ландшафта способствовал кочевому образу жизни основной массы населения Кыпчака во времена Золотой Орды. Соответственно плотность жителей была низкой. Часто встречались совершенно безлюдные районы. И речь здесь идет не о пограничных областях, где отсутствие населения продиктовано военными соображениями, а о территории Орды в целом, примером чему могут служить степи к северу от Крыма. Только древние захоронения свидетельствуют о том, что там в то время вообще жили люди. Общая численность Орды, располагавшейся на волжских землях во времена смуты при Улу-Мухаммеде, по оценкам Иосафата Барбаро, не превышала трехсот тысяч человек.

Народы, пришедшие в Кыпчак, разговаривали на двух основных языках – монгольском и тюркском. Поэтому в определенной степени можно сказать, что здесь было два государственных языка, но явный количественный перевес тюркоговорящих людей над монголами вызвал процесс постепенного растворения монгольского языка в тюркском. Собственно, только первые ханы, родившиеся еще в Монголии, владели этим языком в совершенстве, поскольку он был их родным языком. По свидетельству Вильгельма фон Рубрука, Сартак распорядился перевести послание от Людовика IX[358] именно на монгольский.

О том, что на монгольском языке как государственном говорили и простые жители Кыпчака, свидетельствуют происходившие в нем изменения. Простолюдины всегда стараются упростить сложности в написании слов. И обитатели степей не являлись здесь исключением. Например, из написания имен постепенно исчезла согласная «G» («G» с точкой наверху) и вместо нее стали писать просто «G». Но тем не менее монгольский язык продолжал оставаться в качестве главного еще долгое время. На нем были написаны послания и многочисленные документы, отправлявшиеся из Кыпчака в Египет. Например, в 1283 году хан Туда-Менгу собственноручно написал послание мамлюкскому султану именно на монгольском языке.