Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Вот только потому, что я это осознаю, понимаю и принимаю, Летрак всего лишь немного побыл трубочистом, а не был торжественно распнут на том самом дереве, где сидел Кейн, - ворчливо откликнулась эльфийка. И уже тише, гораздо тише добавила. – Я всё понимаю, Шай. Их самостоятельность, честь, чувства, гордость… Они имеют право. Но мне больно.
- Я знаю, демоненок, - всё же не выдержав, Повелитель эрханов опустился на одно колено и, протянув руку, неуловимо коснулся костяшками пальцев щеки своей Равной. Маленькая, худенькая, в свободных бриджах, натянутых на скорую руку, в его рубашке, небрежно спадающей с хрупкого плеча, с растрепавшимися от поединка иссиня-черными волосами и откровенно расстроенная, она до сих пор оставалась той же человечкой, которую он полюбил когда-то. И с годами это чувство ни капли не изменилось. – Но наш сын упрям, так же как и ты.
- Кто бы говорил, демон, – почувствовав прикосновение мужа, эльфийка позволила себе насладиться им всего мгновение, а после села, распахивая глаза. И пару раз от души ткнула указательным пальцем в мужскую грудь. – Но не стоит забывать, что всё полноценное упрямство он перенял как раз от тебя!
- Можно подумать, я с этим спорю, - иронично выгнул бровь эрхан. Подцепив длинную прядь вьющихся, темных волос эльфийки, он пропустил ее через пальцы, наслаждаясь ее шелковистостью, и задумчиво протянул, склоняя голову на бок, будто к чему-то прислушиваясь. – Но ты иногда забываешь, что у нашего сына есть тот, кого не было у нас.
- Например? – продолжая недовольно хмуриться, не чувствуя то, что ощущал он, спросила Селениэль.
Но Повелитель эрханов, на чью ауру была закреплена защита родового замка, лишь многозначительно усмехнулся в ответ.
Откат от чужого перемещения он почувствовал сразу. И если появление собственного сына, для которого путь домой всегда был открыт, он еще мог пропустить, то проникновение чужака он засек в то же мгновение – собственные ошибки демон учитывал всегда и никогда не совершал их повторно.
Впрочем, чужака ли?
Даже он, Шайтанар сейт Хаэл, за столь короткое время не смог не понять – кто бы что ни говорил и не сомневался, но маленькая жрица Латимиры, похоже, уже вошла в его семью навсегда. И, к собственному удивлению, жестокий, предусмотрительный демон ничего против этого милого ребенка не имел.
Она… да. Пожалуй, хоть самому себе, хотя бы сейчас, он мог признаться в том, что ему импонирует эта юная леди. И что ее искреннее тепло, добро и мягкая укоризна во взгляде как раз то, что буйной династии Сайтаншесса всегда не хватало.
Учитывая кого его дочь, похоже, собралась принять в качестве избранника.
- Шай, - так и не дождавшись ответа, принцесса лунных эльфов нетерпеливо дернула его за рукав рубашки. – О ком ты говоришь?
- Тише, - так и не объяснив, демон улыбнулся краем губ, легким поворотом головы заставляя свою супругу замолчать. – Ты слышишь?
- Что? – до сих пор не понимая, Ниэль нахмурилась еще больше. – Что ты…
И вынуждена была замолчать, когда ее чувствительный эльфийский слух, наконец, уловил их – первые, далекие ноты знакомой до боли скрипки.
И она узнала ее сразу. Не могла не узнать! И тихо охнула, неверяще зажимая рот ладонью, почти не чувствуя, как гулко забилось материнское сердце в ее груди, моментально отзываясь на далекий, казалось, померкнувший, но не забытый зов.
Зов своего ребенка…
А на узких перилах крошечного балкончика самой высокой, главной башни замка правящей династии Сайтаншесса, тем временем, стоял сам объект ее бесконечных терзаний. Как когда-то в Академии Некромантии, распахнув угольно-черные крылья, не глядя в распростертое под ним небо и раскинувшуюся столицу под ногами, Ариатар сжимал в руках свой собственный музыкальный инструмент.
Еще недавно, отчаянно сомневаясь, опасаясь и переживая, сейчас он, едва взмахнув кистью, легко коснулся появившимся из ниоткуда смычком золоченых струн… И первые, грустные, жалобные звуки зачарованной скрипки разнеслись над спящей, едва озаренной огнями столицей. Плачущие, тревожные ноты будто каялись, взывали и плакали одновременно обо всем. О невысказанной грусти, печали, разочаровании… они будто просили прощения, заранее зная, что не найдут отклика в закаменевших сердцах.
А затем, словно отчаявшись, на особо тонком переливе вдруг сменились совершенно иной мелодией, гораздо более быстрой. Острой, стремительной, тревожной и даже несколько грубоватой, но всё еще полной глухой, невысказанной боли.
- Ари, - будто сразу не поверив в услышанное, рвано вздохнула принцесса Селениэль, глядя только перед собой. А потом, словно спохватившись, забыв о прежней усталости, одним слитным движением оказалась на ногах, проигнорировав понимающий взгляд своего эрхана.
Шайтанар, как всегда, всё прекрасно понял быстрее нее. И не стал возражать, когда его Равная со всех ног бросилась через длинный, пустующий бальный зал к единственному свободному выходу – на огромный каменный балкон, чьи витражные двери были сейчас распахнуты, впуская не только свежий ночной воздух, но и неподдельные, искренние, долгожданные извинения их единственного сына.
И нет, Повелителя эрханов ни капли не волновали условности, приличия и что-либо еще, положенное по данному поводу. Уж кто-кто, а он как никто другой давно знал, что для этих двоих значила музыка, которая всегда говорила откровенней, ярче и красочней иных слов и даже конкретных действий.
С самого детства Ариатара скрипка была их тайным, любимым способом общения.
И, сопоставив факты, Повелитель только что снова имел честь убедиться, насколько правильный выбор сделал его сын. Ведь появление вмести с ним маленькой вампирки не случайно, верно?
А тем временем Селениэль, не дойдя до выхода, неуверенно замедлив шаг, остановилась прямо на пороге залы и балкона. Отчетливая острота мелодии скрипки вдруг сменилась глубоким, чувственным раскаяньем, потрясающей в своей глубине, и эльфийка, не сумев сдержать нахлынувшие на нее эмоции, обхватила руками темную, мраморную колонну справа от выхода, замирая на месте и не найдя в себе сил двигаться дальше, на пятачок света, падающего на полукруглый балкон из распахнутых дверей.
Единственное, на что ее хватило, это вскинуть голову, скорее сердцем, чем глазами угадывая высокую фигуру, стоящую в лунных лучах на узких перилах самой высокой башни…
И когда скрипка в очередной раз сменила темп и тональность, уже будто без остановки
