Есть и негативные моменты: тяжко смотреть, как твои сотрудники явно перерабатывают и при этом недостаточно хорошо устроены. Большая часть работы в «Бизнес аксесс» нацелена на будущее. Если вам нужны гарантии, наша компания вам не подходит. Я часто думаю, что хотела бы сделать гораздо больше для людей, которые отдают столько сил компании.

Исторически многие из самых старых и самых мощных предприятий создавались как раз во время кризиса, когда денег было очень мало. А когда их нет, появляется самостоятельность, изобретательность, ответственность. Капитал компании словно становится частью ее ДНК, и это огромная разница, когда с самого начала все можно начать правильно. Если же денег слишком много – все портится, появляется никому не нужная политика, растраты, – мы все видели такое во время расцвета Интернета. Но если средств недостаточно, бизнес может погибнуть. В моей первой компании по разработке компьютерных программ мы с шестью программистами пытались сделать продукт, выпуск которого требовал участия десятков людей, – нет, не из-за экономии, просто я ошибалась.

Интернет-магазины, которым удалось выжить, – это не обязательно такие, которые требовали меньше всего денег. Успешными оказались те, в которых деньги уходили на правильную продукцию в нужный момент. Внимание к каждому виду продукции или роду деятельности помогает определить, какой капитал нужен; ведь для продуктов потребления требуется больше денег, чем для предоставления услуг. Нужно найти правильный баланс именно для вашего бизнеса.

Эми Миллман

В Бостоне есть прекрасная компания, возможно, она у нас первой выпустит на фондовый рынок свои акции. Ее представительница пришла и сказала: «Мы хотим собрать 3 миллиона, чтобы запустить потребительский продукт». А я ответила: «Вы хотите 3 миллиона? Вам этого даже на рекламу не хватит!» Но она настаивала именно на такой сумме. До сих пор они все делали за счет грантов, поддержки государства и стратегического фондирования. Но для потребительских продуктов нужно много денег. В итоге они согласились с этим и решили, что ничего не получится, если не найти по крайней мере 15 миллионов долларов. Это был минимум – и столько они получили.

С этими деньгами они стали первыми на рынке и добились успеха. 15 миллионов (а это только малая часть того, что им на самом деле было нужно) сильно сплотили их. Но заставить эту женщину согласиться было ничуть не легче, чем вырвать зуб! А это могла быть единичная сделка.

Женщины часто не решаются искать инвесторов, потому что слышали, что все они состоят в «мужском клубе» и все деньги достаются только мужчинам. Они правы, люди, занимающиеся венчурными капиталовложениями, – чаще всего мужчины, и потенциально они могут вести себя как мачо. Хотя женщины и чаще начинают свое дело, мир капиталовложений, если говорить словами Кауфмана, «переполнен мужчинами… Немногие женщины обладают достаточным опытом, чтобы стать партнерами и стать заметными в этой области». Женщины не только редко встречаются в мире венчурных капиталовложений, но те, кто и попадает туда, как правило, бывают вынуждены уйти7.

Но все, кто работает в этой области, скажут вам, что мужчины получают деньги, потому что просят их; мужчины в два раза чаще, чем женщины, говорят, что собираются искать финансовой поддержки8. Женщины не просят, потому что не хотят быть отверженными, но получить отказ – это ведь тоже опыт.

Эми Миллман

Мужчины привыкли приглашать женщин на свидания и порой оказываться в роли отверженных, так что не боятся этого. Женщины же не привыкли, им такая роль неприятна, – но они учатся. Мы предлагаем женщинам выбрать 10 инвесторов и обратиться к каждому из них. Если вам откажут, найдите еще 10. Не переживайте. Соберитесь. Думайте о награде, которая вас ждет.

Я знала инвесторов, которые прямо говорили, что не дадут денег компании, которой управляет женщина. Знала и женщин-руководителей, которым намекали, что деньги можно получить, если уступить свое место мужчине. (Естественно, они отказывались). Но иногда быть женщиной – это преимущество. Кэрол Вэллоун не смогла бы создать свою технологическую компанию, «Веб-сити», если бы у нее, как у женщины, не было одного преимущества: все инвесторы ее помнили. Они так редко встречали женщин на работе, что восприняли Кэрол как выдающееся явление. И она знала, как из отказа извлечь пользу.

Кэрол Вэллоун

Я всегда говорю: находить деньги – это не колдовство, это то же самое, что продавать. Нужно понимать, каковы ценности вашего будущего инвестора, в чем он видит свой успех. Это, наверное, самое главное – понять, что успех значит для него в этот самый момент. Нужно определить и сформулировать это. И обязательно иметь общие интересы, одинаковое видение, одинаковые пожелания, иначе ничего не получится. А еще я поняла, пока занималась фондрайзингом, – люди всегда хотят помочь. Если кто-то говорил мне: «Нет, меня это не интересует», я спрашивала: «А кого это может заинтересовать, как вы думаете?» Так я создала свою инвесторскую сеть, когда люди говорили: «Это не наш уровень, не наш тип, не наша область, но те-то и те-то могут заинтересоваться».

Неправильно рассчитать, сколько денег нужно для бизнеса, – одна из немногих роковых ошибок, которые может допустить предпринимательница. Слишком много – и вы попадете в отравленную атмосферу, слишком мало – и не хватит импульса, чтобы выйти на рынок. Но все когда-нибудь ошибаются, и мужчины и женщины. Статистика показывает, что мы чаще занижаем капитализацию нашего бизнеса. Это означает, что наше дело будет расти не так быстро или не до таких размеров, как могло бы. Когда мы боимся и противимся росту, мы оказываем себе – и другим – медвежью услугу.

Риса Эдельштайн

Я жалею, что не догадалась продать свою компанию раньше, когда она была на пике. Я была очень молодой, когда основала ее, – мне было 23 года. Маленькие хай-тековские компании нужно продавать в определенный момент, чтобы они не развалились. Если бы я была опытнее, то попыталась бы сделать это на два года раньше.

Большинство предпринимательниц стремятся сохранить свое дело. Немногим хочется его продавать, и даже те, кто готовы это сделать, надеются остаться в компании. Это просто разительный контраст по сравнению с мужчинами, которые, наоборот, хотят получить деньги и уйти на покой.

Эдриан Гульелмо

Если бы нашу компанию купили, я бы хотела продолжать работать в ней еще два или три года, чтобы удостовериться, что все идет хорошо. Я думаю, мой бизнес в итоге поглотит крупная маркетинговая компания, когда он будет стоить 100 миллионов. Или мы станем первой компанией для инвалидов, которой владеет женщина и которая превратится в открытое акционерное общество.

Конечно, когда мы начинаем свой бизнес, нам хочется, чтобы он процветал. Но на этом наши желания не ограничиваются. Мы хотим, чтобы процветали наши принципы. Мы хотим создавать компании, которые просуществуют долго, будут устойчиво развиваться и сделают мир лучше, где к клиентам и работникам будут относиться с уважением. Как следствие этого, наши компании предлагают более гибкий график работы, бесплатное обучение и участие в прибылях; мы чаще участвуем и предлагаем сотрудникам участвовать в волонтерской работе. И мы делаем это не потому, что являемся альтруистами, – из деловых женщин, участвовавших в исследовании «Корн/Ферри», больше половины зарабатывают свыше 100 тысяч долларов, одна пятая – более 300 тысяч, одна десятая – более 500 тысяч. Но мы поддерживаем волонтерскую работу, потому что знаем: дать людям жизнь, дать им время, что бы действовать соответственно своим принципам и целям, – это правильный способ вести дела. Мы одновременно считаем себя и реалистками и идеалистками, потому что, создавая свою компанию, заново создаем деловой мир – без грубых начальников, без стереотипов, устаревших карьерных планов, иерархии, борьбы за власть. Нам нужен мир бизнеса, в котором ценности будут основой жизни и работы каждого человека, а не глянцевой обложкой враждебной среды, не сахарной глазурью на прокисшем торте. Мы амбициозны в самом глубоком смысле этого слова.