Он встал и за его спиной стали собираться его люди. Роха стал, чуть за ним, Хилли-Вилли запалили фитиль, Ёган и Сыч одели броню и тоже встали рядом, оба монаха были безоружны, но оба были на его стороне. И тогда он крикнул, обращаясь к людям капитана Пруффа:

– Эй, вы, мерзавцы, трусливые бабы и подонки, какого чёрта вы заряжаете аркебузы, с кем вы собрались воевать?

– Фолькоф, ты бы не злил их, – зашептал Скарафаджо.

Но кавалер его не слушал:

– Я спросил, с кем вы собрались воевать?– Орал он.

Солдаты молчали. Глядели с ненавистью. Продолжали готовиться.

– Капитан Пруфф, подойдите сюда, немедленно,– крикнул Волков.

– Я не подойду к вам, кавалер, Фолькоф,– в ответ прокричал Пруфф.– Вы бесчестный человек, я буду со своими людьми.

Наконец аркебузы были заряжены, арбалеты натянуты, Пруфф и его люди пошли к Волкову и встали в пяти шагах готовые драться.

– Ну, – спросил кавалер,– что вам нужно?

– Нам нужны наши трофеи, мы не пойдём на цитадель, мы хотим забрать всё, что нам причитается и уйти.– Сказал капитан.

– Вам придётся меня убить,– сказал Волков,– это не ваши трофеи.

Солдаты негодующе загудели, а сержант Карл крикнул:

– Убьём, раз придётся. Это наши трофеи и мы их вам не отдадим, ваша здесь только четвёртая часть.

– А людей моих тоже убьёте?– с вызовом спросил кавалер.

– Коли встанут, на пути убьём,– продолжал сержант.

– А куда потом пойдёте, а, болваны? В Ланн? Или к еретикам подадитесь? Или в Вильбург? Вы ведь собираетесь убить, божьего рыцаря, который пришёл сюда по велению епископа Вильбурга, и с благословения архиепископа Ланна. Вам придётся нас всех убивать, и монахов обоих тоже. Иначе выдадут они вас. И вас,– он указал на капитана,– вас Пруфф спросят, обязательно спросят: а где люди, что были с вами в городе? Что вы скажите? Что померли от язвы или еретики всех порезали? А потом спросят сержанта вашего вшивого, а потом ещё одного из вас и кто ни будь да проговориться. Нет в Ланн вам нельзя, и в Вильбург вам не следует идти. Куда пойдёте, а? Да вас уже ротмистр на выходе из города спросит, куда я делся? Что вы ему скажите, или его вы тоже собираетесь убить? Или вы думаете, что проскочите мимо него с подводами гружёными железом и пушками, и лошадьми? Нет, вам только на тот берег уходить, на север, к еретикам. Но прежде,– он забрал арбалет у Ёгана,– вам нужно убить меня. А я не буду стоять, сложа руки, когда меня убивают, и клянусь Господом, что убью вас столько, сколько только смогу.

Он глядел на них держа в руках арбалет, они глядели на него, тоже держали взведённые арбалеты в руках, на правых руках аркебузеров дымились фитили, алебардщики готовы были начать работать своим страшным оружием, но былой решимости у них у же не было. Они все его ненавидели, и не мудрено, он стоял между ними и их трофеями. Он собирался кинуть их в кровавую кашу, вместо того, что бы пойти домой и поделить эти огромные богатства. И валятся дома на лавке с женой и детишками, или под лавкой в трактире с пьяными девками. Им хватило бы денег на год, два или даже три года безбедной жизни с жареной свининой пивом и мёдом к завтраку. Но между свининой с пивом и ими стоял этот непреклонный человек, поганый, церковный рыцаришка, бывший солдафон, как и они, шваль безродная которую нужно прикончить прямо здесь, и сейчас.

Но вся беда была в том, что он был прав, его убивать нельзя и они это понимали. Тем не менее, они ненавидели его так, что нашпиговали болтами и пулями прямо сейчас, и плевать им было на благословение архиепископа, но что бы начать, им нужен был приказ. Приказ человека, который взял бы на себя ответственность, а приказа не было. Пруфф, стоял, только усами шевелил, да пыхтел по своей привычке, потому что понимал, лучше, чем его солдаты, что за мятеж и убийство божьего рыцаря в Ланне могут спросить, и ещё как!

Так и стояли все, солдаты ждали приказа, Пруфф закипал от бессильной злости, а Волков думал, выдержит ли его кираса выстрел из аркебузы с пяти шагов. Но потом он решил, что из аркебуз ему будут стрелять в ноги и бёдра, где железо тоньше, чем на кирасе, или в лицо, где железа нет вовсе, и он продолжил:

– Завтра, на заре мы выкатим пушки к мосту, вынесем ворота и поглядим, что за ними, если там «коридор» – мы отступим, я не поведу вас под пули и арбалеты, если их больше чем нас – мы отступим, если у них есть хоть одна пушка – мы отступим. А если нам удастся дойти до церкви и забрать мощи – я отдам вам свою долю.– Он замолчал, оглядывая их ещё раз.– А если нет, я заберу половину трофеев, и пушки продам их и вернусь сюда с другими людьми, а вы пойдёте домой с половиной всего что тут есть, но мы будем считать, что вы выполнили контракт. Будем считать, что вы честные люди.

– Мы то и так честные люди, за то вы бесчестный человек,– крикнул один из солдат всё еще раздражённо.

– Да как вы не поймёте, мы сюда пришли за мощами, а не за трофеями. Я не могу уйти отсюда без мощей!– Что было сил, заорал кавалер.– Я не уйду отсюда без мощей, слышите!

– Да будь они прокляты, ваши мощи, вместе с вашими попами,– крикнул другой солдат.

– А ещё ваш поп наше золото забрал,– заорал сержант Карл.

Волков глянул на отца Семиона, что стоял слева от него и вдруг произнёс с ухмылкой:

– Да убейте его, и золото себе верните, я вам за это и слова не скажу. Но мощи мы должны взять.

Снова повисла гробовая тишина. Кавалер кожей на лице чувствовал удивлённый взгляд монаха, но продолжал улыбаться. А солдаты смотрели на него с недоверием, ища в его словах подвох, и он нашёлся:

– Только когда вернётесь в Ланн, придумайте, что скажите в трибунале инквизиции, когда вас спросят об этом попе и этом золоте.

Солдаты поняли, что он над ними издевается, но весь пыл у них стал проходить, Пруфф так и не отважился взять на себя смелость, хоть и считал его Роха дураком, круглым дураком он всё-таки не был.

– Расходитесь, – сказал кавалер понимая, что выиграл,– а вы Пруфф подготовьте место, отец Семион собирает трибунал для расследования действий вон того колдуна.

– Вы прямо сейчас собираетесь начать инквизицию?– недовольно спросил Прцфф.

– А чего тянуть? Ротмистр герцога на заставе не выпустит его из города, оставить его мы не можем, а вы с вашими людьми хотите побыстрее начать вывозить трофеи из города. Так, что, начнём расследование сегодня, завтра у нас будет много дел.

Немного посовещавшись, монахи, Пруфф, Роха и Волков решили, что трибунал лучше проводить прямо во дворе, и солдаты стали выносить мебель. Аркебузы стали стрелять в воздух, нельзя отставлять заряд в стволе. Арбалетчики снимали болты с ложа. На том мятеж и закончился. Волков разряди и свой арбалет, передал его Ёгану.

Глядя на это Роха произнёс:

– А ты молодец, Фолькоф, ух и молодец, я уж думал, придётся драться. А ты их уговорил без железа.