Пытаясь найти слова, которыми можно было бы всего доходчивееобъяснить свои чувства в этот момент, она тоже приблизилась к столу и налилашампанского, совершенно забыв о том, что не притронулась к первому бокалу.Оглядевшись в поисках ближайшего стула, она все-таки решила остаться на ногах,чтобы Джордан не подавлял ее своим ростом и грозной силой.

Он снова подошел к камину и поднес бокал к губам, исподтишканаблюдая за женой. По-видимому, у нее лишь две возможные причины настаивать наэтом разговоре. Первая состоит в том, что она искренне верит, будто влюблена вТони, и поэтому хочет выйти за него замуж. В этом случае она признается во всемчестно и откровенно, что вполне в ее характере. Или… или она попросту желаетоставаться герцогиней Хоторн и потому готова стать женой любого, кто носит этоимя. Тогда она постарается подольститься к Джордану, успокоить его милымиуловками, на которые женщины такие мастерицы. Но сначала подождет, пока егогнев немного остынет, – что она сейчас и делает.

Джордан допил шампанское и со стуком отставил бокал.

– Я жду, – нетерпеливо напомнил он. Александра подскочила отнеожиданности и резко повернулась, возмущенная его убийственным тоном.

– Я… знаю, – произнесла она, исполненная решимости любойценой заставить себя говорить с ним, не повышая голоса, и дать понять, чтоотныне не желает иметь с ним ничего общего и просит его поскорее разорвать этотбрак. С другой стороны, Алекс не желала показать, как жестоко обидела, ранила илишила ее иллюзий жестокая правда о похождениях Джордана и о причинах женитьбына ней. Она ни за что не признается, как скорбела на глазах у всего света попервому сердцееду Лондона!

Однако с каждой минутой она понимала все яснее, что в своемнынешнем настроении Джордан вряд ли способен спокойно обсуждать стольщекотливую тему, как развод. Вероятнее всего, гнев его будет ужасен.

– Я не совсем уверена, с чего начать, – нерешительнопробормотала Алекс.

– В таком случае, – язвительно заметил Джордан, окидываяиспепеляющим взглядом великолепный атласный подвенечный туалет, – позвольте мневнести несколько предложений. Если вы собираетесь мило всхлипывать и уверять,как тосковали по мне, боюсь, подобный наряд не совсем уместен. Было бы кудапредусмотрительнее сначала переодеться. Кстати, он прелестен, но чересчурроскошен. Мне пришлось заплатить за него?

– Нет… то есть я точно не знаю…

– Не важно, – резко перебил он. – Сначала покончим с вашимизагадками. Прежде всего вы сейчас вряд ли в том положении, чтобы броситься вмои объятия, заливаясь слезами радости, особенно еще и потому, что всего часназад готовились стать женой другого. Придется придумать что-то поизощреннее,чтобы умилостивить меня и добиться прощения.

– Добиться чего? – почти взвизгнула Александра, на мгновениепрезрев страх.

– Почему бы не начать с пространного описания глубины вашейскорби при известии о моей трагической кончине? – прорычал Джордан, не обращаявнимания на взрыв праведного негодования Алекс. – Представляете, как мило?Потом, если вы сумеете выдавить одну-две слезинки, можете поведать, какоплакивали меня, молились за мою…

Все это было так близко к правде, что голос Александрызадрожал от унижения и гнева.

– Прекратите! Я вовсе не собираюсь делать ничего подобного.И кроме того, надменный вы ханжа, в вашем прощении я не нуждаюсь!

– Весьма глупо с вашей стороны, прелесть моя, – вкрадчивопромурлыкал Джордан, с силой отталкиваясь от камина. – В подобных случаяхлучшее средство – нежность и приложенный к глазам платочек, и уж никак неоскорбления! Более того, сейчас ваша главная забота – попытаться смягчить мойнрав. Хорошо воспитанные леди, стремящиеся стать герцогинями, просто обязаныугождать любому герцогу, который еще не имел счастья жениться. Ну а теперь,поскольку вы пока не можете переодеться или хотя бы всхлипнуть, почему непопробовать расписать, как сильно вам меня не хватало? Вы ведь тосковали помне, верно? И, клянусь, очень сильно. Так сильно, что решили выйти замуж заТони, потому… скажем, потому, что он похож на меня. Ведь все так и было? –издевательски усмехнулся он.

– Почему вы так ведете себя? – вскрикнула Александра.

Но Джордан, не позаботившись ответить, шагнул ближе, нависаянад ней темным зловещим облаком.

– Через день-два я сообщу решение относительно вашейдальнейшей участи.

Гнев и смущение боролись в душе Александры, внося полнейшийразброд в ее и без того смятенные мысли. Джордану Таунсенду никогда не было донее дела, и он просто не имеет ни права, ни причин вести себя как лицемерныйморалист и разъяренный муж!

– Но я не безмозглая неодушевленная вещь! – вскинулась она.– И вы не можете избавиться от меня, как от ненужной мебели.

– Неужели? Хотите проверить и убедиться? – процедил он.

Александра лихорадочно соображала, как усмирить егонеразумный гнев и успокоить раненое самолюбие. Рассеянно проведя рукой поволосам, она с отчаянием пустила в ход последнее оружие – логику. В концеконцов, именно она невинная и оскорбленная сторона, однако он явно сильнее иопаснее, поэтому необходимо найти способ урезонить его.

– Понимаю, что вы рассержены…

– Вы весьма наблюдательны, – злобно прошипел он. ОднакоАлександра, стараясь игнорировать его саркастические реплики, настойчиво,негромко продолжала:

– И понимаю также, что сейчас нет смысла пытаться что-тодоказать вам…

– Почему же, можете рискнуть, – вежливо разрешил он, хотявыражение глаз говорило обратное. Джордан выпрямился и угрожающе шагнул к ней.

Александра поспешно отступила.

– Не… не имеет смысла. Вы не станете меня слушать. Яростьгасит светильник разума…

Цитата из Ингерсолла застала Джордана врасплох, возвращая кмучительным воспоминаниям о смеющейся, очаровательной кудрявой девчонке,которая в зависимости от обстоятельств могла приводить любые изречения – отБудды до Иоанна Крестителя. К несчастью, это еще больше рассердило его,поскольку той девочки больше не существовало. Она превратилась в расчетливую,лживую интриганку. Он знал, что если бы Александра собиралась выйти замуж заТони по любви, то, несомненно, призналась бы в этом. Поскольку же она промолчала,значит, очевидно, просто хотела оставаться герцогиней Хоторн.

«И поэтому попала в довольно сложное положение, – циничнодумал Джордан. – Не может же она броситься мне на шею и проливать слезы, когдая едва спас ее от второго, незаконного замужества. Но Александра, конечно,побоится рисковать и не выпустит меня из дома, не предприняв первые из многих,весьма предсказуемых шагов к примирению, особенно если желает по-прежнемувращаться в обществе и пользоваться всеми привилегиями, подобающими жене герцогаХоторна. А для этого свет должен видеть, что она не утратила расположениямужа».