бессильно склонившись, слегка вжалась в нежный живот. В тихий стон-мольбу он постарался вложить всё, что чувствовал, о чём просил.

— Леееедиии…

И был вознаграждён: тонкие пальцы зарылись в его волосы, немного потрепали, потом сжались и мягко потянули назад, принуждая запрокинуть голову.

— Тшшш, мой хороший. Ты у меня просто умница.

* * *

Я собиралась его ещё помучить, правда. Это так прекрасно, когда нижний в твоих руках извивается, умоляет, плачет, страдает…

Вид Олега во время нашего обеденного разговора неимоверно меня возбудил. Даже появилась едкая досада на так не вовремя пришедшие критические дни. Как говорится, такая покорность пропадает! Он был очень красив, растерян, внимателен и вообще… вот сегодня я видела настоящего нижнего, саба.

Как же далеко теперь были те слова почти месяц назад, когда я уверяла Вадика, что Олег не вызывает во мне желания. Ещё как вызывает! Особенно сегодня. Изводить нижних, когда они на работе или в другой ситуации, обязывающей сдерживаться, — особенное удовольствие, изощрённое. А уж когда нижний оказывается таким отзывчивым — и подавно.

Разумеется, понаблюдав за его реакциями во время разговора, поняла, что придётся забирать бедолагу в конце рабочего дня. За руль ему однозначно нельзя, да и не сможет он вести. А чтоб подвёз кто-то… Я и сама в состоянии, тем более хотелось видеть его непосредственно, не через маленький экран. И трогать. И доводить до предела, чтобы вообще потерялся в ощущениях.

Вторую половину дня я просто летала. От недавней хандры не осталось и следа. Всё же вчерашний разговор многое мне дал, позволив по-настоящему отпустить родителей. А всего-то и надо было — принять, что действительно напрасно (и глупо) виню себя в их смерти. Трагедии случаются. Близкие покидают нас, такова жизнь. Я не перестану горевать, но вчера что-то изменилось, и, надеюсь, столь разрушительные депрессивные приступы больше не повторятся.

Так вот, Олег. Ёжик. Растерявший сегодня все свои колючки. Впрочем, думаю, это ненадолго, иначе он не был бы самим собой. И чем дальше, тем мне становилось понятнее, что в этого вздорного, красивого, хамоватого, но умеющего быть таким податливым и страдающим мужчину я постепенно… влюбляюсь. Даже хороший, правильный нижний Вадик не вызывал таких эмоций. Но это не значит, что я смогу остановить выбор на ком-то одном.

О будущем думать просто не хотелось. Пока я не уверена в собственных чувствах, пусть всё идёт, как идёт, но когда определюсь, придётся что-то решать. Меня бы вполне устроила жизнь втроём, вот честно. Я даже уже почти готова к этому. А вот мальчики… Вадик, наверное, сомневаться даже не будет, с Олегом же всё непросто. Одно дело — напроситься к Верхней, чтобы иметь постоянную «подпитку», другое — пойти к ней под ошейник. Совсем иной уровень близости, ответственности. И это то, что Олег пока не принимает в самом себе. Мазохистом быть для него гораздо проще.

Да, он вроде бы и сейчас в полной моей власти, ведь условие его принятия — невозможность отказать мне в чём-либо. Но на деле-то я тормоза имею, табу нарушать не собираюсь, за реакциями слежу, чтоб, не дай бог, не навредить. Даже поеду забирать больше из необходимости проконтролировать, как он там. Всё же настоящее наказание у него было утром, а пояс с шариком — так, закрепление материала, больше приятное. А чтоб это мучительно-приятное не переросло в один не-прекрасный момент в просто мучительное, и необходимо ехать за нижним самой.

Но беспокойство не отменяло намерения помучить парня подольше. До момента, пока я не вошла в кабинет Олега, а тот, с шалым, молящим взглядом, горящими скулами, сухими губами и подрагивающими руками не бухнулся на колени и не прижался ко мне. Осторожно, в поисках утешения. Дааа, с учётом первого раза, для моей колючки ощущения оказались «слишком». Правильно сделала, что и время сократила, и сама приехала. И вдвойне правильно, что Олег дверь закрыл на замок, пусть в офисе, на первый взгляд, и не осталось никого из сотрудников.

Господи, каким же он был сейчас прекрасным! Таким открытым, ждущим, жаждущим. Нежность переполняла меня, и от этого хотелось сделать моему мальчику хорошо и… больно. Второе можно отложить на чуть попозже, а вот первое необходимо именно сейчас, иначе нас обоих разорвёт. Жалобный, отчаянный стон заставил начать действовать.

— Тшшш, мой хороший. Ты у меня просто умница. Я очень тобой довольна, Ёжик. А теперь вставай, ну же. Вот так. Снимай брюки и руки за голову.

Руки — крупные, сильные — сейчас тряслись от мелкой дрожи. Особенно это заметно на пальцах, пока нижний далеко не с первой попытки расстёгивал ремень и ширинку. На мгновение Олег замер, решая что-то для себя, а потом осторожно стянул брюки, стараясь не зацепить тонкое кружево стрингов. И встал в требуемую позу. Он очень старался, я видела, и не могла не оценить. А ещё решила дать ему несколько подсказок. От того, как ими воспользуется, вполне возможно, зависят наши дальнейшие отношения.

— Знаешь, — дождавшись, когда парень замрёт на месте, следя за моими движениями жадным взглядом, подошла и начала медленно расстёгивать пуговки рубашки, сначала сильно ослабив галстук и выпростав из-под петли воротничок, — ты, оказывается, такой привлекательный, когда не ершишься и не хамишь. Наверное, если бы не последствия пмс, который ты так точно подметил… — он с мученическим выражением лица приоткрыл губы, словно собираясь вновь извиняться, но я быстро прижала их пальцем. — Не надо слов, Ёжик. Я наказала и простила тебя, что не отменяет твоей наблюдательности. Простая констатация. Так вот, если бы не последствия, я прямо сейчас тебя бы трахнула, но увы… Впрочем, это всё равно не помешает мне получить удовольствие, пусть и несколько иначе. Как и тебе, обещаю.

Пока говорила — жарким, интимным шёпотом, — разобралась со всеми пуговками и раздвинула в стороны полы рубашки. Всё же тело у моего мальчика красивое. Рельефное, где надо — восхитительно твёрдое, отзывчивое. Нежно погладив напряжённый живот, поднялась к груди, поиграла с сосками. Коричневые комочки очень быстро сжались, а нижний снова жалобно всхлипнул.

— Лееедиии…

Как же мне нравится это тягучее, молящее обращение, включающее в себя такой невероятный спектр эмоций! А я снова заскользила ладонями по коже, всё ниже и ниже, погладила кружевной треугольник и наконец сжала пальцы на прикрываемой им выпуклости.

— Ууммм…

Пой, мой хороший, я так люблю звуки страсти.

— Не могу… леди… ноги не держат.

Точно. И мне не с руки контролировать его положение,