После чего Зеффу осталось только удирать, чтобы не получить промеж глаз. Далеко бы он не ушел. Но меня отвлек Рэмбо, который некстати вышел из столбняка, так что пришлось возвращать его обратно, в прежнее состояние, гуманно приложив обушком в лоб. Но время было потеряно, Саймон Зефф достаточно удалился. Тогда займемся метанием топора на меткость, как было принято у приличных витязей.

Это был великолепный бросок. Господину Зеффу влетело промеж лопаток, я вскричал: «Гол», но, увы, попало ему только топорищем. Уронило на палубу, немножко больно, но отнюдь не смертельно. Я заметил, как в самой последней фазе броска, мигнула стайка серебристых искорок, и мое метательное орудие сделало странный вираж – значит, шлейф из деймов Зеффа защитил его. У меня не было времени на сетования по поводу всемирного свинства, поскольку на меня набросилась очередная Асука. Деймы так намудрили с ее геномом, что она стала гибридом, похожим на сфинкса. Точнее, на помесь хищного млекопитающего, крупной птицы и агрессивной женщины, каких сейчас подают в каждом фильме в виде положительного примера. Пока я пытался управиться с Асукой, отмахиваясь от ее острых когтей цепом из той же оружейной коллекции, Зефф поднялся и исчез за дверью.

Мне удалось отразить атаки Асуки только с помощью норманнского щита, в котором застряли ее когти. А пока мускулистая полуженщина-полузверюга вырывала его из моих рук, я успел спеленать ее цепом и подвесить к массивной люстре.

Я догнал Зеффа в самое последнее мгновение, когда он был у того самого шлюза, из которого я отправил Надю. Оказывается, в пусковую установку была загружена новая спасательная капсула. Когда Зефф уже нажал клавишу предполетной подготовки и собирался открыть дверь шлюза, я ухватил его за шиворот и оттащил назад.

– Так, беседа не окончена, уйти по-английски не получится.

Тот зашипел как на надоедливую собаку.

– Сдохни здесь вместе со своими придурочными деймами.

Я, конечно, не полагался на одну только силу слова, но нокаутировать Зеффа не получилось. Он ловко увернулся от моего хука в челюсть, отчего я несколько потерял равновесие. Воспользовавшись этим, Зефф опять же ловко сбил меня с ног и попытался окончательно успокоить, пнув носком ботинка в лицо. Он даже «Ки-и-и-я» прокричал, как легендарный Брюс Ли. Я блокировал удар, но не совсем удачно – и в его уходе от моего удара, и в его атаке почувствовалось мастерство. Деймы Зеффа, не зевая, помогают ему.

В общем, приложил он мне знатно, но не вырубил, и я, выплюнув зуб, вскочил. Мы стояли перед дверью шлюза. Пока была ничья. Попросить противника подождать, пока я схожу за алебардой, – это он не оценит. Так что у меня был пистолет с последней пулей, у противника знание обстановки.

– У тебя осталась одна пуля, – радостно сообщил Зефф, – сведения от твоего пистолета; интернет вещей все знает, я не виноват. Для меня одной – мало. Ведь мои деймы перейдут, при механическом воздействии, из дисперсной фазы в твердую, да еще учти мои способности к регенерации и дублирование нескольких жизненно важных органов. Так что рекомендую эту пулю на себя израсходовать, меньше мучиться придется. Ну, давай, до свиданья. Знал бы, как мне надоела твоя заплывшая салом физиономия.

Я пока не решаюсь на спусковой крючок; в самом деле, такого гада трудно убить с одного выстрела. А он не решается дать деру, чтоб не получить пулю в спинной хребет, пусть она и не убьет его, но контузит или парализует на время. И получается, ни он, ни я не можем уйти со сцены. Как бы поторопить действие?

– А у вас салом душа заплыла, господин Зефф. И я куда раньше подчинил деймов своему сознанию или, может, бессознательному. Вы же только пытаетесь, как пятиклассник в борделе. Получается, я круче.

– Не смеши. Ты – пустое место, удачливое до поры. А я приближаюсь к божественной сути, причем восхитительно материальным образом. Ты моим грядущим именем интересовался. Мамона мне не нравится, его испортили леваки неуместным употреблением. Иегова тоже как-то нет, сразу вспоминаются сектанты, пристающие на улице. Пожалуй, я копну глубже, в те сказания, откуда собственно заимствовали писатели Ветхого Завета. У финикийцев было такое божество, которое легко могло утопить человечество, называлось оно Йамму или Йево. Оно управляло морем, могло насылать морских чудовищ. Теперь Йамму или Йево буду я.

И в словах его звучит убежденность. Если он не сошел с ума, то, похоже, техносингулярность у него в руках. Вон уже и мозги в хрустальной коробке его черепа заиграли огоньками, как реклама мороженого.

– Если бы у вас был дедушка из Бердичева, он научил бы вас почтительному отношению к Торе, господин Зефф.

– И буду я управлять водами и не только ими. Ковчеги «Мирового змея» были созданы на случай потопа, но я тебе открою секрет, который ты никому не разболтаешь – его мы поторопили при помощи деймов. Они привели к сверхбыстрому таянью и сползанию в море материковых льдов Антарктики и Гренландии. А также повлияли на донные структуры некоторых участков океана, под которыми тоже вода, субмаринная, находящаяся под давлением магмы, – те самые «источники великой бездны» из библейского сказания. Если эти структуры теряют прочность, то вода поступает снизу и соединяется с водой сверху.

– Как же у вас, управляющего океанами, «Батавия» оказалась в самое неподходящее время именно в том месте, где пошла субмаринная вода и море заплясало? Вас сделали, и это может повториться снова. Может, «божество» не такое всеведущее, а то и вовсе дурное.

Достал я его, он угрожающе приблизился ко мне, и мозги в его хрустальном черепе несколько побагровели. Что ж ваше слово, товарищ «Браунинг». Но тут палубу перекосило, я упал на колено и пуля прошла мимо Зеффа. Кажется, в это несчастливое мгновение мне помогли поскользнуться – опять вражеские деймы постарались, изобразив из себя размазанные сопли. Более того, палубу продолжало перекашивать и дальше…

Е-мое, я так и знал, всегда мне не везет в решающий час. Пойду в кино и не найду, его давно снесли, а на его месте построили сортир, захочу влюбиться и не в кого, кроме как в потертую фотографию старушки Лоллобриджиды на стене, выстрелю в упор, а упора никакого нет. Да, при таком крене корабля лучше иметь абордажную саблю.

В иллюминатор была видна надвигающаяся стена воды, настоящая волна-убийца, раза в четыре больше, чем та рекордсменка, которую я видел ранее. Снял бы шляпу перед такой силищей, если бы имел. Шляпы не было, так что я смог почувствовать, как встают дыбом те немногие волосы, что остались на моей голове. По судовой трансляции доносилось старательное исполнение хором биомехов: «Забыть ли старую любовь и не грустить о ней? Забыть ли старую любовь и дружбу прежних дней?»

И вместе с водой как будто двигались массы какого-то вещества – заметные за счет своего свечения. Напоминало всплытие некогда утонувшего города, просматривались острые башенки, ажурные стены и изогнутые крыши дворцов. Но это явно было живое биологически активное вещество. Оборзевший зараженный деймами планктон? Или не совсем уже и планктон. Пучки щупальцев, похожие на кривые лучи фиолетового света. Сквозь оболочку и полупрозрачную чуть розоватую эктоплазму просматривается сеть трубок. Внутренние органы, наверное. Еще гроздья каких-то шаров; должно быть, что-то нужное для размножения. Вот и морское чудовище, Левиафан, на подходе.