Внезапно Борис остановился. Они находились в отделе, где продавались различные сооружения — мосты, дома, дороги. Борис стоял перед разложенной на полке огромной железной дорогой.

— Это она? — спросил Артем. — Вы такую хотели?

— Может быть, — произнес Борис. — Точно не помню… Но… Не знаю… Я же не буду этим играть? Раньше хотелось, да. А сейчас…

— И сейчас хочется, — убежденно заявил Артем. — Вы просто этого не осознаете. Вы, может быть, и логистическую компанию открыли только потому, что вам очень хотелось поиграть в паровозики. Покупайте.

— Покупать? — возмутился Борис. — Да она стоит, как настоящая! Это даже не сто баксов, что мне тогда дядя подарил!

— Покупайте! — настаивал психолог.

— Я не буду!

— Я сказал — берите! Быстро! Если через минуту не купите — заплатите мне полную сумму штрафов!

— Да что за идиотизм?

— Кошелек, быстро!

Борис неуверенно достал кошелек. Артем тут же беззастенчиво залез в него, достал нужную сумму и положил перед кассиром. А затем, сняв с полки огромную коробку, вручил ее Борису. И тот застыл с коробкой в руках. Он зачарованно разглядывал изображенные на упаковке паровозы, рельсы…

— Ты же этого хотел, Боря? — мягко спросил Артем. — Тут даже светофор есть, смотри. Эстакада… Двенадцать вагонов… Чистый металл, никакого пластика. Паровозы на аккумуляторах. Общая протяженность — восемь метров. А самый большой локомотив видел? Посмотри на него, Боря. Смотри, какая красота!

На глазах Бориса появились слезы.

— Зачем вы это делаете? — пожаловался он.

— Смотри, это твое, — говорил психолог. — Теперь — только твое. Никто у тебя этого не отберет, я обещаю.

Он обнял клиента и совсем теплым, родительским голосом спросил:

— Все? Идем?

Борис кивнул. Он уже собрался уходить, когда заметил неподалеку мальчишку. Тот во все глаза смотрел на его, Бориса, железную дорогу.

— Нравится? — спросил Борис.

Мальчишка молча кивнул.

— Держи, — сказал Борис и вручил ему коробку. Однако она была слишком тяжелой для малыша, и он поставил ее на пол. Тут подбежала мама.

— Что вы? Она же дорогая, наверно!

— Какая разница? — сказал Борис. — Это подарок.

Он оглянулся. Психолог уже стоял в дверях, глядел на него с улыбкой. Борис тоже улыбнулся, сказал:

— Спасибо, Артем Александрович. Вы идите, наверное… А я тут еще… задержусь…

Это была победа. Но это была не последняя радость, которая ждала его в этот день. Артем сидел у себя в кабинете, просматривая записи отца, когда дверь открылась, и неожиданно вошла… Даша. Прошла к столу, села в кресло, в котором обычно сидели посетители. И между ними пошел разговор, какой бывает между психологом и его клиентом.

— В чем ваша проблема? — спросил Артем.

— Я любила одного человека, — сказала она. — Я думала, что и он меня любит. Мы жили вместе три года, я хотела от него ребенка. Но он не умел оставлять работу за порогом дома. Все приносил с собой, все проблемы.

— И что случилось потом?

— А потом он просто променял меня. Это было его право. Потому что лучшие не могут просто так уйти из профессии. На них лежит ответственность. Тех, кому он помогал, было много, а я — только одна. Наверное, это была выгодная сделка.

Впервые она излагала ему причины их разрыва вот так — без ярости, без обвинений. Он узнавал, как это выглядело с ее стороны. И он хотел узнавать и дальше, хотел знать все…

— Вы… чувствуете вину? — спросил он.

— Да, я чувствую, — сказала она. — Когда с ним случилось несчастье, я его не поддержала. Я думала, что так нам обоим будет лучше.

— Но это не помогло?

— Нет. Потому что он не исчез. Он приходит, снова и снова. А я не знаю, что делать. Потому что иногда мне кажется, что я его люблю, а иногда — что ненавижу.

— Вы говорили, что хотите от него ребенка…

— Хотела.

— А ребенок, которого вы воспитываете — от него?

— Это не имеет значения.

— Для него — имеет.

Она пожала плечами:

— Какая теперь разница?

Артем встал, подошел к Даше. Тихо произнес:

— Потому что он все еще вас любит. Он это точно знает.

И в течение следующего часа дверь в кабинет оставалась заперта, и телефон психолога был недоступен.

Когда же они вынырнули из захлестнувшего их обоих потока и лежали, уставшие, на кровати, купленной заботливым Матвеем, Даша спросила:

— Ты со всеми своими клиентками так сеансы проводишь?

— Только с теми, кто не собирается платить, — был ответ.

— Я об этом еще пожалею… — улыбаясь, сказала она.

Встала, начала одеваться.

— Не останешься? — спросил он.

— Где? У тебя даже душа нет.

— Фитнес открыт круглосуточно.

Она только фыркнула. Тогда он осторожно спросил:

— Познакомишь меня с ним?

Она не сразу поняла, о ком он говорит, и он пояснил:

— С Кирюшей…

…Лера, в наброшенном на плечи больничном халате, вошла в палату Александра Андреевича, присела рядом с ним.

— Вы врач? — спросил больной.

Она покачала головой:

— Нет. И вы меня не знаете. Но я знаю кое-что о вас.

Да, это было кое-что, полученное от корыстной сотрудницы лаборатории ДНК-экспертиз. Кое-что, способное сломать жизнь.

— Простите? — с удивлением спросил Александр Андреевич. Ему не нравилось, что эта женщина не представляется и говорит загадками. А она взглянула на него внимательно, сказала:

— Надо же! Вы двое так старательно друг от друга открещиваетесь и все-таки чем-то очень похожи. У каждого что-то тут, в душе, спрятано. Что-то темное, страшное… Да?

И, видя растущее возмущение Александра Андреевича, она наклонилась к его уху и прошептала кое-что. То самое кое-что…

Александр Андреевич изменился в лице; теперь он смотрел на нее со страхом. Спросил:

— Что вам от меня надо?

Она улыбнулась:

— Мира во всем мире. Просто любите своего сына, и я буду довольна.

— Что, прикажете мне к нему переехать? — возмущался он. — Или, может, в кино его пригласить? В зоопарк?

Лера покачала головой:

— Поздно, мальчик уже вырос. Вы сходите к нему на сеанс.

— Что?!

— Назовем это… отцовской исповедью. По-моему, красиво. Покаетесь за свои грехи. Послушаете его, наконец.