– Не веришь? – хмыкнула старуха иткнула пальцем в сторону подоконника. – Там посмотри.

Я подошла к окну и увидела на куче старыхгазет бордовую книжечку. С фотографии строго смотрела вполнеинтеллигентная шатенка с большими глазами и крупным, капризным ртом. ЗудинаМарина Евгеньевна, 1942 года рождения, город Москва. Не веря своим глазам, япробормотала:

– Это вы?

– Я, – ответило чудовище, распахиваяпуховик.

Под курткой на ней была тьма одежды: свитер,кофта от спортивного костюма, байковая мужская рубашка в сине-черную клетку.Зудина стащила свитер и куртку. Ей отчего-то стало жарко, над верхней губойвыступили капельки пота. По кухне поплыл запах давно не мытого тела.

– Тебя кто прислал? – неожиданнопоинтересовалась она.

Растерявшись окончательно, я, совершенно нежелая этого, ответила:

– Ада Марковна, из гостиницы «Морская».

– Слава богу, – пробормотала Маринаи вытянула руку. – Давай скорей!

– Что?

– Ой, ну дай быстро, – занылаЗудина, – дай, что она прислала! Ну скорей, видишь мне плохо…

Я недоуменно смотрела на нее. Бывшая горничнаявнезапно заплакала:

– Издеваешься? Да?

Продолжая хныкать, она вылезла и из рубашки,оставшись в одной майке с надписью «Адидас», болтающейся на высохшем теле,словно тряпка на швабре. Тощая рука, похожая на анатомическое пособие,выглянула из короткого рукава футболки. От локтя к запястью бежали жуткиесиняки и кровоподтеки. Все сразу стало на свои места – наркоманка. Вотпочему она такая худая, и вот отчего ей все время то жарко, то холодно. До сихпор мне не приходилось сталкиваться нос к носу с людьми, употребляющими героинили другую какую отраву. Но в свое время у Катюши был пациент, плотно сидящийна игле. И я помню, как она рассказывала о нарушенной терморегуляции,постоянной жажде, бесконечной смене настроений и готовности отдать абсолютновсе за дозу…

– Дай, – шептала Марина, умоляющепротягивая руку, – видишь, ломает всю… Адочка молодец, я вчера позвонилаей, так она трубку шваркнула, послала меня подальше, но все же пожалела и тебяприслала. Дай, дай, дай…

С глухим стоном она уронила голову на кухонныйстол и принялась колотиться лбом о пластиковое покрытие. Я совсемперепугалась и рванулась к холодильнику, может, там найдется валерьянка иливалокордин? Но внутри старенького «ЗИЛа» были только пустые железные полки.Ничего похожего на еду и лекарства я не обнаружила и в кухонных шкафчиках,Марина давным-давно не ходила в магазин, наркотик заменил ей все…

– Почему Ада должна прислать тебедозу? – поинтересовалась я.

Внезапно Марина перестала колотиться об стол,подняла голову и хрипло засмеялась.

– Адуська мне сколько хочешь пришлет, я оней все знаю! Так ей вчера и сказала: «Не дашь – всем расскажу!»

– Что?

Зудина сморщилась.

– Какая хитрая, давай, чего приволокла!

– У меня ничего нет, – твердосказала я.

Марина стала еще меньше ростом.

– Адуська…

– Ада Марковна только адрес твой дала…

– Ой, плохо, умру сейчас, –заплакала наркоманка, – все кости скрутило, блевать тянет.

Выговорив эту фразу, она подошла к раковине исклонилась над ней. Послышались жуткие булькающие звуки, но в желудке унесчастной давно не было никакой еды, и ее рвало одной желчью.

В полной растерянности я смотрела наскрюченную спину. Похоже, Марина знает много интересного, но рассказать несможет. И что делать? Внезапно в голову пришло решение. Я схватилателефон и набрала бесконечные цифры 8-901-764…

– Алло, – раздался тихий голосок.

– Иришка…

– Не, это я, Лиза, – прошепталадевочка, – ты номер перепутала, а у меня сейчас как раз урок алгебры.

Я вздохнула и вновь начала терзать телефонныйдиск.

– Да, – ответила Ира.

– Иришка, у папы есть мобильный?

– Конечно.

Постаравшись получше запомнить произнесенныеею цифры, я опять набрала номер. Интересно, почему Марине не отключили телефон,с трудом верится, что она вовремя вносит абонентскую плату.

– Слушаю, – прозвучал безукоризненновежливый баритон.

– Родион? Лампа беспокоит. Не знаете, гдеможно срочно взять героин?

– И давно вы на игле? – хмыкнулГвоздь.

Видали шутника! Путано и бестолково яобъяснила ситуацию, но Ирин отец тут же ухватил суть.

– Где вы находитесь? Сиреневый бульвар?Ждите, сейчас привезут.

Я поглядела на Марину. Той опять стало холодно,и она напялила на себя многочисленные лохмотья.

– Вот что, Марина, – ледяным голосомотчеканила я. – Ада Марковна ничего не прислала, но мне тебя жаль, поэтомусейчас сюда приедут и сделают тебе укол.

– У меня нет денег, – прохрипелаЗудина, кашляя, – ни копейки! Пойди в комнату, погляди, может, чегонароешь. Хрусталь еще остался, а в спальне Библия лежит, старинная, бабкина,возьми, она ценная.

– Мне не надо твоих денег и вещей!

– Добрая какая, – хмыкнула Зудина изатряслась, словно под током, – только не обманешь! Говори, чего хочешь?

– Что случилось в гостинице «Морская» в1970 году, то ли в двадцать шестом, то ли в двадцать седьмом номере? Из-за чеговспыхнул пожар? И почему Ада Марковна до сих пор смертельно боится вспоминатьоб этом эпизоде?

– Сначала укол, потом разговор, –выплюнула Зудина, – наперед не верю, узнаешь и уйдешь!

– Нет, честное слово…

Услыхав последнее слово, Марина залилась вхохоте.

– Честное слово! Ой, не могу, честноеслово! Ну, скажите, какие мы благородные, какие искренние… А вот тебе моечестное слово! Сначала доза – потом правда.

И она опять начала выпутываться из свитера икуртки. Потекли томительные минуты.

– Курить есть? – прошептала Марина.

Я протянула ей пачку ментолового «Вога».

– Гадость, – сплюнула женщина, носигареты взяла и судорожно закурила.