Иван неуверенно открыл рот и даже начал складывать губы, чтобы произнести первую букву имени, но тут «Казаков» звучно шлепнул себя по лбу и расплылся в улыбке.

– Как же я мог забыть?! Василий! Верно?

Наган перевел безразличный взгляд на Ивана. Тот обреченно покачал головой и затравленно улыбнулся.

– Я не помню...

Дальше все произошло за полсекунды. Казаков ожидал, что вязать руки и бить для острастки по почкам будет Радар, но ликвидатор лишь мотнул головой, а всю работу сделали его помощники.

Они бесшумно и стремительно ворвались в световой круг и прижали к полу... Казака-клона.

– Правильно, что не помнишь, – Наган подался вперед и посмотрел оторопевшему Ивану в глаза. – Я ж ничего такого не говорил. Да и нет у Отто других имен.

– Я думал, ты про девок спросишь или что-то подобное, – признался Иван. – Ну, интимное что-нибудь.

– Про каких девок? – Наган стер с лица улыбку и поднял одну бровь.

Казаков снова покраснел.

– Ну, тогда, перед «дождем», в клубе... одна рыженькая, другая брюнетка. Их потом америкосы увели, пока мы с тобой бодались, кто какую будет... танцевать.

– В таком подпитии нас самих можно было... танцевать, – Наган рассмеялся. – Расслабься. Помню. Но тут надо было не просто на склероз вас обоих проверить, а еще и на вранье спровоцировать. По тебе видно было, что вспомнить ты ни фига не смог и начал выдумывать, а Казачок наш ждал, когда ты говорить начнешь, чтобы на опережение сыграть. Ты какое имя хотел назвать?

– Владимир.

– Ну вот, тоже на «В». Он за артикуляцией твоей следил. Первую букву с губ считал и тут же выдал наиболее вероятный вариант. Пятьдесят лет назад пацанов часто Василиями нарекали.

– Владимирами чаще.

– Если Владимировичами, – согласился Наган. – Только, как ни крути, Вова Валенштайн звучит так же смешно, как и Вася. Кстати, ты что-то говорил насчет нашего несравненного Отто.

В зале зажегся весь свет, и реабилитированный Иван проследил, как связанного «Казака» оттаскивают к зрительским местам.

– Я подозреваю, что моя замена клоном подстроена ЦГМ и Отто. Я видел, как Валенштайн и этот Казак выходили от Сина. Наш Отто и генерал что-то замышляют.

– Замышляли, – поправил Наган, – год назад. Теперь их замыслы наверняка уже в ходу. Дрянная ситуация, Казак, туманная.

– Я Иван, – Казаков взглянул на товарища исподлобья. – Казака больше нет, зови меня Иваном.

– Договорились, – Наган кивнул. – Мне и самому эти перевернутые позывные надоели хуже геморроя. Пусть хоть у тебя нормальный адрес будет. Идем, поговорим в приличной обстановке.

Они встали и направились к запасному выходу из зала. По пути Иван обернулся и поискал взглядом Аню. Ее почему-то поблизости не было, хотя все остальные «зрители» расходиться не спешили. Особого значения этому факту Казаков не придал, но все равно немного огорчился. Ему очень хотелось знать, как теперь будет реагировать на него эта симпатичная и смелая девушка.

Наган привел вновь обретенного товарища в тесную прокуренную комнатку и, не спрашивая, налил ему кофе.

– Отвык за год? – он улыбнулся.

– Да уж, в тюремный рацион такие напитки не входили. – Иван потянул носом. – Московский?

– На самом деле бразильский, – Наган усмехнулся, – но упаковка наша, это верно.

Продолжать разговор разведчик не спешил. Он налил кофе себе и уселся на продавленный диван. Казаков пошарил взглядом по столу, а затем уставился на товарища.

– Снова проверяешь? Где сахар?

– Ах да, совсем забыл, что ты сладкоежка, – Наган указал на тумбу стола. – Там, на полке. А чего ты в зале озирался, Анюту искал?

– Откуда знаешь? – Иван размешал сахар.

– Не без глаз, – товарищ опять усмехнулся. – Да и логика подсказывает. Она красивая, знакомы вы еще с прошлого февраля, ну и год без женщин – это много. Ты просто обязан к ней тянуться, если ориентацию не сменил.

– Все-то у тебя по полочкам, – Казаков пригубил кофе. – Отличный кофеек! Да, искал, только она куда-то очень быстро испарилась.

– К Отто побежала, – спокойно сообщил Наган. – Она почти весь год была у него на связи. С Казаком. Я теперь даже сомневаюсь, кто из них ее больше использовал.

– Ты ее подозреваешь? – насторожился Иван.

– Тогда я и себя должен подозревать, и Радара, и вообще все Управление. Ежели Отто скурвился, он это без свидетелей сделал. Но ему Анна пока верит больше, чем нам, это факт. Вот и помчалась предупредить, что Радара на него нацелили.

– А если Валенштайн решит от нас избавиться? – Казаков отставил чашку. – Подключит Хуан Сина, и накроют нас «бины» медным котелком.

– Ну, – Наган хитро взглянул на Ивана.

– Что – ну?!

– Вот и посмотрим, прав ты или нет.

Иван оказался прав. Убедиться в этом разведчикам пришлось очень скоро. Они только допили свой кофе, когда в комнатку ввалился Радар. Одной рукой он придерживал за шею испуганную Анну, а в другой сжимал бесшумный пороховой пистолет. Глаза ликвидатора сверкали, а речь была отрывистой и щедро сдобренной матом.

– С поличным поймал... ее мать... Спряталась в сортире и стучала по телефону Валенштайну... его мать... Теперь этого Отто... с собаками не найдешь... Дура... стоеросовая!

– Анюта, зачем ты лезешь не в свое дело? – укоризненно спросил Наган.

– Вы не правы! – выпалила девушка. – Отто не может быть предателем!

– А Казак может? – Наган вздохнул. – У него два креста за боевые заслуги, десяток «бинов» на личном счету и ни одного провала. Нехорошо, Аня. Самодеятельность во вражеском тылу губительна. Вот оцепят сейчас этот спорткомплекс хунвейбины, что прикажешь нам делать?

– Отто – честный человек! – упрямо заявила Анна. – Он пообещал приехать и во всем разобраться.

– Ну да, приедет. С эскортом из сотрудников спецотдела милиции, – недовольно проронил Иван. – Год в тюрьме, полдня на свободе, и снова в тюрьму? Такой режим мне не по душе.

У Нагана зазвонил телефон. Разведчик прижал палец к мочке уха и внимательно выслушал сообщение. После он обвел товарищей сосредоточенным взглядом и кивнул.

– Все верно. «Бины» уже здесь. Оцепляют здание и близлежащие кварталы. Расходимся. Аня, исправляй ошибку – выводи Ивана. Прямо до границы проводи. Отвечаешь за него головой. Ну, а мы ляжем на дно. У нас здесь еще одно неоконченное дельце осталось. Месяца через полтора объявимся.

Девушка испуганно втянула голову в плечи и украдкой смахнула слезинку. Ивану стало искренне жаль эту хрупкую подпольщицу. Для нее весь мир в одночасье вывернулся наизнанку. Все белое вдруг стало черным, а важное бессмысленным. Хорошо, что Наган дал ей возможность реабилитироваться. Шок от удара по идеалам – дело проходящее, и без конкретного задания образовавшуюся пустоту могла заполнить либо черная меланхолия, либо жгучая обида. Теперь этого не случится. Но пока Аня не пришла в себя, ее следовало подталкивать.