Хинду ошеломленно застыл.

– А с какого ты… острова? – произнес он медленно и на всякий случай сжал запястье девочки, как будто чувствовал – от такого вопроса Цуна сбежит.

Газельи глаза стали еще беспокойней; она не ответила, только попыталась рывком высвободиться.

– С какого? – с напором повторил Хинду.

– Я тебя укушу!

– А ну говори, откуда ты такая взялась?!

Завязалась борьба. Девчонка верещала и вырывалась, но Хинду ни за что не хотел ее отпускать. Это у него-то мускулов мало?! Он стерпел даже пару укусов. Цуна изворачивалась, как змея, пока он не придавил ее животом к земле, скрутив руки за спиной.

– Ай, больно! Больно!

– Что делает чужачка на нашем острове? – прошипел Хинду, наклоняясь к ее уху. – Что ты тут высматриваешь? Куда идешь? У нас в округе только один остров есть! Акулий!

На последнем слове голос паренька осип. Он почувствовал дрожь в руках, которыми сжимал запястья Цуны.

– Т-ты… Ты с Акульего острова! – выпалил он, с трудом удержавшись на месте. – Дайте ленту или косынку! Живо!

Кто-то из притихших детей исполнил приказ. Хинду связал руки девочки и только затем поднялся.

– Не подходите к ней, – сказал он, сплюнув. – Это бесцветная.

* * *

Глупая Цуна! Бестолковая! Пустоголовая! Ну зачем она полезла за таоской? Почему не убежала сразу, как только вытащила ее? Надо было улепетывать со всех ног, но девочка подумала, что этим точно выдаст в себе дичь. Она осторожно подбирала слова, говоря с Хинду, старалась выглядеть храброй и даже сняла рубашку ма, а таосец все равно к ней пристал и назвал бесцветной. И почему этот мальчик такой сильный?

Они шли вдоль шелестящего кукурузного поля, мокрые от пота и обоюдного страха. Цуна не могла вывернуться и убежать. Руки ужасно болели. Она хотела завопить имя Ри или важного человека, но знала – никто не услышит. Призрак ведь предупредил.

– Что теперь со мной сделают?

– Молчи!

– У-у, дурак обросший.

– Это я обросший?! Да это ты оболваненная!

– Зачем тебе такие длинные волосы?

Цуна всеми способами старалась разговорить таосца: может, получится узнать, куда и зачем ее ведут, или отвлечь его и убежать, но он молчал, только пыхтел ей в затылок. Дети, как стайка разноцветных муравьишек, плелись следом, держась друг за друга.

Цуна щурилась от яркого солнца, макушку начинало припекать, и одолевала жажда. Сухие кукурузины стояли по обеим сторонам сквозными шелестящими стенами. Когда они закончились, дорога пошла вниз – к почти круглому озеру, возле которого сбились, как поганки вокруг пенька, глиняные мазанки таосцев.

Цуна не плакала, но не из-за прилива храбрости, а от внезапного опустошения. Слова ма сбывались, и девочка жалела, что не бросилась в воду с утеса. Теперь она не сможет даже умереть рядом с ма. Люди со страшилища отобрали у нее Большую Акулу, а таосцы отберут жизнь. И ничего у Цуны не осталось, кроме сокровищ, спрятанных возле лодки. Но и до них уже не добраться.

* * *

С этого дня Хинду взрослый. Как только он переступит порог Алой хижины и увидит Хозяина Смерчей, жизнь изменится навсегда. Паренек дрожал, как мокрый ягненок, пока стоял у порога, пялясь на дверь, обитую красной тканью, и ожидая разрешения войти.

Попасть к Хозяину Смерчей, да еще в таком возрасте – невозможная удача, но это произошло, потому что Хинду сделал по-настоящему важное дело – схватил бесцветную с Акульего острова и не дал ей сеять на Таосе проклятия.

Чтобы добраться до Алой хижины, пришлось ехать вглубь острова четыре чистых дня, но оно того стоило.

Дверь приоткрылась, из щелей понесло дымом. Выглянувший наружу мужчина с венцом тугой косы, перевитой розовой лентой, позвал Хинду внутрь. Судя по прическе, это наверняка был один из учеников.

Хинду вошел, испытывая небывалый трепет. Ноги у него подкашивались, он запнулся о порог и неуклюже ввалился в обитель Хозяина Смерчей. Со всех сторон давили карминовые стены и рубиновые стекла. Подпорки для крыши и те бы были выкрашены в яркие оттенки заката. У Хинду все поплыло перед глазами от духоты, жара и запаха дыма, перемешанного с чем-то едким и горьким.

Хозяин Смерчей – маленький человек с гранатовой косой, уложенной в виде конуса, – встретил его, сидя на сооружении в виде каменной спирали. Он был уже в возрасте, это выдавала краска на волосах – обманка для смерти, забиравшей жизни бесцветных. Таосцы прятали седину, чтобы прожить как можно дольше.

– Оставь нас, цвет моей крови, – сказал шаман, кивнув мужчине, пригласившему Хинду. – А ты иди вот сюда. Поговорим.

Паренек почти упал на предложенный Хозяином Смерчей низкий круглый табурет и судорожно сглотнул, стараясь сдержать кашель.

– Расскажи мне, что видел, – попросил шаман, продолжая курить длинную вонючую сигару.

Хинду заплетающимся языком поведал ему историю о Цуне и найденной лодке, на которой бесцветная приплыла с Акульего острова. Ее отыскали на следующий день недалеко от того места, где встретили Цуну.

– И она подтверждает? – спросил Хозяин Смерчей, щуря глаза под обвисшими веками.

– Да, – горячо кивнул Хинду. – Она даже сказала, что приходится внучкой старому шаману, и просила привести ее к нему!

Цуну, может, и привели бы, но женщинам нельзя было осквернять мужскую обитель. И уж тем более Алую хижину. Они жили и воспитывали детей в амбадах – особых частях деревни, куда не было ходу остальным. Хинду пока тоже жил в амбаде, но сегодняшняя беседа обещала все изменить.

– Я помню день, когда дочь учителя родила бесцветную, – сказал Хозяин Смерчей. – И помню его решение в тот день. Мне черно, что он не дожил до сегодня. Хотелось бы получить его ясный совет.

– Учителя? – не понял Хинду. – Так она не ваша внучка?

– Нет. Она дочь дочери первого Хозяина Смерчей. Я занимаю его пост с тех пор, как смерть забрала учителя. На окраинах, должно быть, об этом и не знают.

Алая хижина и ее обитатель считались главным поводом для разноцветных слухов и толков Таоса. Фигура шамана всегда была покрыта ореолом тайны. Его уважали и почти боготворили за то, что Хозяин Смерчей умел останавливать разрушающие торнадо, которые то и дело зарождались в Радужном каньоне и нападали на селения. Старый шаман, как теперь понял Хинду, был в этом деле первым и главным, а теперь его место занял ученик. Освоив укрощение стихии, Хозяин Смерчей взялся воспитывать последователей с тем, чтобы рассылать их в деревни и города для защиты от бурь и вихрей. С его приходом на Таосе стало спокойней, и племена острова подчинились старому шаману.

– Какой была вода, пока она добиралась? – спросил новый Хозяин Смерчей. – Голубой или черной?

– Я не знаю, – пожал плечами Хинду.